Крепче цепей - [42]

«Эсабиан передает это неспроста, – сказал Найберг, когда они только настроились на эту волну. – Нельзя быть уверенным, что все произошло именно так, как тут показано».

Бори тем временем обратился с речью к длинному ряду членов Малого Совета и других плененных панархистов. Седри думала, что будет торжествовать при виде их унижения, но ничего такого не почувствовала. Она все еще сердилась на то, что грядущая революция, призванная избавить планеты Центральных Тетрад от правления развращенных аристократов и передать власть в руки народа, грядущая революция, которую так тщательно вынашивала их группа, оказалась пустышкой, и вся их самоотверженная деятельность закончилась должарианским переворотом.

Пока бори призывал панархистов присягнуть на верность новому господину, Седри украдкой смотрела на лица молчаливых зрителей в Зале Ситуаций.

Впереди всех стоял новый Эренарх, ославленный тупицей и трусом. Как он себя поведет – притворится негодующим, втайне радуясь тому, что он не там, с остальными? Или спрячется за маской проклятой дулуской вежливости, за которой мерзости и гнили ничуть не меньше, чем у должарианца, сидящего на троне?

Кто-то приглушенно вздохнул, и внимание Седри вернулось к экрану.

– Приведите сначала этих тварей, – сказал Эсабиан, и солдаты в черном вытолкнули вперед троицу келли.

Седри впервые услышала голос врага, но ее мимолетный интерес сменился шоком, когда Эсабиан поднял вверх шар, в котором что-то трепыхалось.

– Это все, что осталось от вашего Архона, – сказал Эсабиан, и бросил шар на пол, а тарканцы изрубили неподвижных келли зазубренными мечами.

Зрители вокруг Седри содрогнулись от скорби, негодования и тайного страха.

Вся ее ячейка погибла после нападения Должара. Она одна занимала достаточно высокое положение, чтобы вырваться на свободу, и всю свою энергию обратила теперь на борьбу с захватчиками.

По ночам она работала с компьютером, уничтожая все следы своих планов, старых и новых, и всякое упоминание о товарищах, хотя и погибших. Как умело их всех использовали... но нет, не в этом дело. Новые жуткие картины отвлекли ее.

Восемь или десять мужчин и женщин пали под мечами должарианцев, залив пол темной густеющей кровью.

«Слишком легко Должар отыскал нас всех – вот в чем дело. Неужели и наше правительство тоже знало о нас?»

Она боролась с вторжением, не думая о себе, и понадобился долгий период времени, чтобы она осознала, как изменилось ее положение: она получила офицерское звание, две награды за храбрость и завоевала уважение окружающих, что казалось ей невозможным во времена ее чиновничества на Шелани.

В те первые хмельные недели после ее спасения можно было подумать, что революция все-таки произошла: нижнесторонние и высокожители, Дулу и Поллои – все чувствовали небывалую свободу и великие перемены. Одержав победу над Должаром, они образуют новое правительство. А без железного контроля Семиона в него сможет войти любой.

Так по крайней мере казалось.

Седри снова пережила шок. Десятого Дулу она узнала – то был старый Зах Стефапнас, демарх общины высокожителей, в которой она выросла. Седри не удивилась, когда он, дрожа, распластался перед должарским злодеем. Не своим голосом демарх произнес:

– Присягаю тебе на верность, господин мой Эсабиан...

Седри поморщилась, стараясь не слушать. Интересно, знает ли его подлая сестра Шарите-Пью, которая сейчас, возможно, танцует или пьет в павильоне со своими проклятыми Дулу, какая участь постигла ее брата? Седри очень хотелось бы, чтобы та это увидела.

Остальные панархисты последовали примеру трусливого демарха. Седри знала, что некоторые из них притворяются, чтобы потом вредить своим новым хозяевам. Она наблюдала за ними рассеянно: собственные страхи тревожили ее, как открытая рана.

Ее интерес усилился, когда речь дошла до остатков Малого Совета, умудренных годами и опытом. Самым высоким среди них был Падраик Карр, верховный адмирал Флота. Желчь подступила к горлу Седри при виде того, как он движется. Что они с ним сделали? То, что никаких следов на нем не было видно, еще ухудшало дело.

Эсабиан презрительно отмахнулся от них и стал произносить какие-то пышные фразы. Седри вспомнился шепот из мрака, напугавший ее как-то ночью после смены:

«Седри Тетрис из ячейки Семи Глаз. Вашим паролем было: “Когда сломается сук”, не так ли?»

Ее потные ладони похолодели, но воспоминание о высоком золотоглазом человеке заслонил Панарх, поставленный перед Эсабианом.

– Похоже, ни твои молитвы, ни твой выбор не помогли тебе, – холодно произнес Эсабиан, указав на мертвых и на живых, которых уводили прочь солдаты. – Да и оставшиеся тебе верными подданные тоже.

– А что ты будешь делать, когда появится мой Флот? – Голос Панарха звучал слабо в огромном зале – хорошо слышно было только Эсабиана на его возвышении.

– Твоя забота обо мне, право же, трогательна. Аркад, но вот твое представление о моих возможностях ошибочно. – И Эсабиан начал хвастаться своим урианским оружием перед недоверчивым Панархом.

Это все уже устарело – зачем же Эсабиан это передает? «Трудновато ему, должно быть, держать в руках своих рифтеров», – подумала Седри.