Креольская принцесса - [42]

Стараясь не морщиться от боли, появившейся в плече, и от глупостей, которые говорила сестра, он взял ее под руку и быстро увел от толпы несостоявшихся ухажеров. Он подвел девушку к столу с закусками.

– Ты очаровательна, сестричка. В этом нет сомнений. И, конечно, я живу для того, чтобы снабжать всем необходимым твою модистку. Однако хочу напомнить, что я не смогу отправиться в путь, пока у меня не будет достаточно товаров, чтобы наполнить трюм корабля.

София нахмурилась, потом захихикала и наклонилась к брату.

– Ох, я так скучала по тебе! Где ты пропадал последние несколько недель? Мама сказала, что ты, наверное, работал на мистера Поллока, но я не верю, что это помешало тебе заглянуть ко мне и взять с собой покататься на лошади. И, Рафаэль, ты совсем не ходишь на мессу! Падре Хуан не рассказывает мне, ходил ли ты исповедаться, потому что это якобы не мое дело. Но это мое дело, и меня беспокоит твое духовное…

– Успокойся, София, – рассмеялся Рафаэль. – Я обещаю, что еще могу рассчитывать на искупление грехов. Вообще-то… – Он оборвал себя на полуслове. Как он мог объяснить ей, что после возвращения в Новый Орлеан его охватило неукротимое желание помолиться обо всем? Его семья подумает, что он спятил. Любой, кто знал дона Рафаэля достаточно хорошо, едва ли заподозрил его в набожности. Он снова рассмеялся и передал Софии бокал с лимонадом. – Вообще-то, я разобрался с делами и теперь могу присоединиться к тебе и родителям завтра вечером, когда будет служба.

– Правда? О Рафаэль, это чудесно! Мама будет в восторге, а папа перестанет ворчать, что тебя постоянно нет дома.

Рафаэль сразу же пожалел, что на этой вечеринке не было напитков крепче лимонада. Он прикусил губу и выпалил:

– Если бы я носил форму, как хотел папа, я бы появлялся дома намного реже. Я бы служил в Перу или Доминике, или еще в каком-то забытом Богом месте. Иногда слал бы письма.

– Я тебя обидела! – воскликнула София, в ее прекрасных карих глазах заблестели слезы. – Я не понимаю, почему вы с папой не можете простить друг друга и прекратить эту вражду. Я рада, что ты не военный! Я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности, чтобы в тебя стреляли или ранили штыком, или… Потому что очень плохо, что Кристиан и Данило… – Глухо всхлипнув, девушка прикрыла рот рукой и отвернулась.

Рафаэль мысленно выругался. Он не хотел расстраивать ее, тем более в таком месте. Его старший брат Кристиан не появлялся дома вот уже два года, а Данило, который был младше Рафаэля всего на десять месяцев, сразу после Рождества отправился на корабле в южные колонии. Рафаэль понял, что не зря он не рассказал матери и Софии о том, как его чуть не убили пираты.

Он вздохнул и обнял ее здоровой рукой.

– Пойдем, София, я помирюсь с отцом, обещаю. Завтра мы зажжем за Кристиана и Данило по десять свечей. Я знаю, что Господь защитит их.

София смахнула слезы затянутой в перчатку рукой и усмехнулась.

– Почему у меня никогда нет под рукой платка, когда я начинаю плакать? Это ужасно!

– Именно поэтому твой брат такой денди, – заметил Рафаэль, протягивая ей свой большой кружевной платок. – Приведи себя в порядок, и я позволю тебе потанцевать с тем носатым адъютантом. Я уверен, что он не заметит, как порозовел твой носик.

София высморкалась и с улыбкой вернула платок брату.

– Рафаэль, пожалуйста, никогда не меняйся. Я люблю тебя таким, какой ты есть, хоть ты и денди.

Это было слабым утешением, но он был благодарен сестре. Он провел ее обратно к ухажеру и принялся разгуливать по залу в поисках шпионов и информации. Губернатор предложил встретиться утром, и, если он хочет получить разрешение вернуться в Мобил, ему следовало подготовить для этого веские доводы.

Мобил

Октябрь 1777 года

Лиз накинула на плечи шаль и вышла за Дейзи из школы на улицу. Неожиданный порыв осеннего ветра сорвал с веток дуба пожухлые коричневые листья и закружил их по улице. В августе школа переехала в более просторное помещение на Консепсьон-стрит, чтобы в ней могли заниматься и дети лоялистов[27], которые бежали из северных колоний. Дейзи уговорила Лиз помочь ей с обучением самых маленьких детей.

Когда ее отец неожиданно для всех предложил ей переехать к Редмондам, Лиз осторожно сообщила эту новость Дейзи, которая, громко взвизгнув от радости, заключила подругу в объятия.

Очень скоро для Лиз началась спокойная жизнь.

Ее лишь беспокоило внимание Нила Маклеода. Когда девушки вышли на улицу, из-за угла появился Нил собственной персоной, весело насвистывая. Он улыбался, сдвинув треуголку набок и повесив на плечо мушкет, прекрасно зная, что уроки в школе заканчиваются в это время. Завидев молодого человека, Лиз развернулась, собираясь спрятаться в школе. Но Дейзи потянула ее по улице, улыбаясь и махая рукой.

– Нил! Рада тебя видеть! Ты сегодня не на службе?

– Да, еще сутки. Можно я провожу дам домой?

Нил с надеждой посмотрел на Лиз, которая не решилась отказать ему. Кроме того, Дейзи так сильно сжала ее руку, что там наверняка останется синяк.

– Конечно, если ты не сильно устал.

Нил пошел рядом с девушками, изо всех сил стараясь не зевать.

– Я в полном порядке, совсем не устал. Стоять в карауле так скучно. Я не знаю, почему майор считает это таким важным. Здесь же совершенно безопасно. Говорят, что американцы спустятся по реке и атакуют нас, но все же знают, что у них, по сути, нет флота. Вот испанцы – это другое дело… – Нил осекся и быстро посмотрел на Дейзи. – Простите, не хотел критиковать вашего отца. Ему же надо выполнять приказы.