Кремлевские любовницы - [19]

Брак монгольского руководителя Цеденбала и русской девушки Анастасии Филатовой не был событием рядовым и поэтому изначально оброс многочисленными слухами. По одному из них, Анастасию чуть ли не принудили к браку на самом высоком уровне, так как влюбленный Цеденбал категорически отказался покидать без «девушки своей мечты» Москву.

По версии самой Анастасии Филатовой, ныне вдовы, проживающей в Москве, это была настоящая любовь и брак состоялся по взаимному согласию.

Небольшая справка. Анастасия Филатова родилась в городе Сапожок Рязанской области. После окончания школы приехала в Москву и успешно отучилась в Плехановском. С 1943 года работала в Министерстве торговли, где вела активную комсомольскую деятельность и даже была секретарем местной организации.

С Цеденбалом познакомилась в 1947 году на дне рождения советника ЦК монгольской компартии. По словам Анастасии, это была любовь с первого взгляда. Далее события разворачивались по изъезженному всеми влюбленными сценарию: театры, парки, кино, мечты и т. д.

В то время они были молоды (Анастасии — двадцать семь, Цеденбалу — тридцать) и весьма расположены к романтике. Встречались часто, благо дел в Москве у Цеденбала хватало, был повод подольше оставаться в России.

Вскоре Цеденбал сделал девушке предложение.

Конечно же, Анастасия некоторое время колебалась: все-таки это нешуточное дело — другая страна, все сначала. А здесь у нее работа, намечалась неплохая карьера… И все же она согласилась. В этом месте нашего повествования уместно привести слова Франсуа де Ларошфуко: «Нередко женщины, нисколько не любя, все же изображают, будто они любят: увлечение интригой, естественное желание быть любимой, подъем душевных сил, вызванный приключением, и боязнь обидеть отказом — все это приводит их к мысли, что они страстно влюблены, хотя в действительности всего лишь кокетничают».

Она выхлопотала разрешение на брак, не забыв оставить советское гражданство (спустя годы она им воспользовалась, чтобы вернуться на родину).

К тому времени, как все формальности с разрешением были улажены, в страну приехал председатель совета министров Монголии Чойбалсан и любезно предложил услуги в организации свадебной церемонии. Для банкета он предоставил свою правительственную дачу «Заречье».

Основную массу гостей на свадьбе составляли военные. Кроме того, присутствовал монгольский посол в СССР. Так было положено начало тридцатипятилетней деятельности Анастасии Филатовой в Монголии.

Успешно совмещая воспитание троих сыновей с общественной работой, она многого добилась на ниве последней.

Усилиями Филатовой в Монголии был создан детский фонд, который признали даже буддистские монахи. Именно они были первыми и постоянными его спонсорами. Под эгидой фонда строились детские сады, был даже открыт международный пионерский лагерь, который существует и поныне.

Своего Анастасия умела добиваться — это подтверждает история строительства Дворца бракосочетаний в Улан-Баторе. Денег на строительство, естественно, не было, и жена вождя пошла на хитрость. Во время визита в 1974 году в Монголию Брежнева она прямо обратилась к нему с «пустяковой» просьбой: что стоит «старшему» брату сделать небольшой подарок для «младшего» — построить Дворец бракосочетаний, а заодно и станцию юных техников. Брежнев слегка оторопел от такой наглости, но пообещал обсудить вопрос с Сусловым. Через некоторое время он ответил согласием, но только на строительство Дворца бракосочетаний. «…А остальное — больно много просишь» — таков был его ответ.

Свое участие в делах управления государством Анастасия Цеденбал категорически отрицает. Для мужа политика была отдельно, жена — отдельно. Но на этот счет есть и другая версия. По словам лечащего врача семьи — Е. Чазова, дела обстояли несколько иначе. «Мягкий, добрый, интеллигентный Цеденбал» всецело находился под влиянием «не очень умной жены». Возможно, она и была не очень умна, однако имела довольно экстравагантный характер, и когда он помножился на неограниченную власть, из этого союза родился деспот.

Сенека писал: «Злой все обращает во зло, хотя бы в его распоряжение были даны лучшие блага; напротив, здравый и прямодушный исправляет ошибки судьбы, смягчает несчастия и горести умением их переносить, принимает удачу скромно и с благодарностью, переносит бедствия терпеливо и мужественно.

Тот, кто мудр и все делает после зрелого размышления, никогда не пытается сделать что-либо, превышающее его силы. Только на долю того, кто приготовился против всяких случайностей, выпадает неуязвимое, вне угроз судьбы лежащее благо.

Обратишь ли ты внимание на других людей (ибо легче быть судьей в чужих делах) или представишь самого себя пользующимся милостями судьбы — ты убедишься и поймешь, что ни один из желательных и дорогих для нас даров судьбы не может оказаться полезен, если не быть готовым к мысли о непорочности судьбы и даров ее.

Потому при постигающих тебя бедствиях повторяй себе почаще и без всяких жалоб: «Боги обещают иное». Я даже немного исправил этот стих, чтобы он мог служить тебе лучшим утешением в тех случаях, когда вышло что-нибудь не так, как ты надеялся: «Боги обещают лучшее…»