Кремлевские любовницы - [18]
Сам Буряне не очень то беспокоился — привыкший при помощи Галины выходить из любых неприятностей незапятнанным, он облачась в дорогущую норковую шубу и норковые сапоги, направился в Лефортово, в следственное управление КГБ.
Допрос имел для Бориса печальный результат — его объявили арестованным. Борис тут же бросился искать защиты у Галины. Однако та была настолько возмущена, что даже не нашла что ему ответить. Разумеется, взятие под стажу Бориса повлекло за собой частое упоминание в протоколах имен Галины Брежневой и ее близких подруг (Щелоковой и Колеватовой), а их можно было вызвать на допрос только с санкции прокурора.
Непосредственным контролем за всеми этими событиями занимался первый заместитель председателя КГБ генерал С. Цвигун (свояк Брежнева). Он, по поручению Андропова, попытался обсудить сложившуюся ситуацию с Сусловым. Результатом этой беседы стало принятие Цвигуном ампулы с цианистым калием После его смерти газеты напечатали необычный некролог: под ним не стояли привычные ПОДПИСИ Брежнева, Суслова и т. д., а имелись подписи ставших широко известными в будущем Андропова, Горбачева. Устинова, Черненко.
Через несколько дней, не выдержав напряжения январских событий, от инсульта умер Суслов.
В то время, как тело Суслова предавалось земле, произошел арест Колеватова.
Москву будоражили слухи. Однако информация по делу Бориса держалась в строгой секретности, и никто не мог хоть вполуха или вполглаза узнать, что же происходит. Подогретые слухами иностранные корреспонденты хотели было получить фотографию Галины Брежневой, однако добыть им удалось только фото всей семьи.
Галину перевели на работу в архив МИДа и таким образом спрятали от глаз назойливых корреспондентов.
Вскоре после этих событий арестовали Соколова. При обыске на квартире и на даче было обнаружено огромное количество драгоценностей, полусгнивших упаковок с денежными купюрами.
Несмотря на то что в это время Брежнев еще был жив, арестам подверглись и некоторые его друзья. Андропов таким образом окончательно скомпрометировал клан Брежнева и открыл себе путь к власти.
И без того расшатанная нервная система Галины начинала сдавать. На похоронах отца к ней были приставлены охранники, призванные усмирить ее в случае очередных эксцентричных выходок.
За время своего недолгого правления Андропову удалось завершить большинство начатых ранее дел. Результатом явились расстрел Соколова, заключение Колеватова под стражу на 15 лет, присуждение 5 лет тюрьмы Борису Буряце. Пока он сидел, его персона обросла новыми слухами: то он якобы отравился, то умер во время какой-то банальной операции. На самом же деле бывший тенор по истечении срока благополучно вышел на свободу и сразу же окунулся в общественную жизнь театральной Москвы. Галина Брежнева в списке его визитов не значилась.
Против Щелокова было возбуждено уголовное дело, он был исключен из ЦК КПСС. Его жена, не выдержав всего этого, покончила с собой.
Смерть Андропова принесла всем временное облегчение. По ходатайству Черненко следствие против Щелокова было закрыто и он получил пост в Министерстве обороны СССР.
Галина Брежнева вышла «из подполья» и в 1984 году присутствовала даже на приеме в Кремле в честь 8 Марта. Громыко выхлопотал для нее персональную пенсию, так как работать она уже не могла. Когда же власть больного Черненко начала слабеть, КГБ возобновил дела, заведенные на многих влиятельных людей, в том числе и на бывшего министра внутренних дел.
Он, узнав об этом, надел парадную форму и застрелился.
После смерти Черненко Галина Брежнева утратила последнюю надежду на возвращение былого величия. В свои пятьдесят восемь она выглядела полной развалиной — была толстой и всегда неопрятно одетой. Ни с кем не общалась, жила на даче в поселке Жуковка. Несколько раз ее пытались лечить от алкоголизма, но безуспешно. Она продолжает много пить, ничего не понимает в политической жизни страны.
Говорят, что иногда она выходит ночью из дому и что-то роет в саду. Злые языки утверждают, что она там закопала свои драгоценности. Днем же Галина жалуется на бедность и распродает меха.
Ее брат Юрий Брежнев, тоже хронический алкоголик, утратил все свои посты и, не дождавшись шестидесяти, отправился на пенсию.
Прелести сладкой жизни для них остались лишь в воспоминаниях.
ГРОЗА ПОЛИТБЮРО И ПРАВИТЕЛЬСТВА
Маниакально-патологическое стремление молодых людей вступать в браки пытались лечить многие мыслители. Весьма осторожно относящийся к браку Гёте писал:
Мишель Монтень соглашался с Гёте, что это хоть и золотая, но все же клетка: «Птицы, не сидящие в ней, всеми силами стремятся туда попасть, а те, что внутри ее, мечтают выбраться». Этому вторит народная мудрость. «Никому не советуй идти на войну, плыть по морю и жениться», — гласит испанская пословица. Ирландская и того пуще: «Хочешь, чтобы бранили — женись; хочешь, чтобы хвалили — умри!»
Не всегда мотивы вступления в брак проникнуты любовной романтикой, очень часто это либо вынужденный шаг, либо расчет.
В очередной раз в центре внимания Валентины Красковой семейные, тайны «кремлевских вождей». На этот раз автор рассказывает о матерях, многие из которых при жизни не были до конца поняты своими детьми, а в некоторых случаях подвергались даже гонениям. Автор не претендует, естественно, на полный обзор имен всех знаменитых кремлевских тещ — в рамках данной книги это сделать невозможно. Но даже те немногие из них, которые представлены здесь, способны поразить воображение любого человека многообразием своих неповторимых индивидуальностей.
Эту книгу с интересом прочтут все, кого волнуют не только интимные подробности власть предержащих, но и взаимоотношения между народом и властью. Обилие исторических фактов из личной жизни обитателей Кремля позволяет читателю приподнять плотную занавесь тайн и окунуться в полную интриг и пикантных подробностей закулисную жизнь московских правителей. Чем же отличается любовь по-русски от прочих любовей на свете? Чтобы дать подробный ответ на этот вопрос, включая философскую подкладку плотской любви во все времена и у всех народов и авторскую интерпретацию эротики и секса в приложении к житию сильных мира сего от начала веков до наших дней и написано это увлекательное исследование.
Новая книга Валентины Красковой открывает тайны закулисной жизни Кремля. Она рассказывает о людях, которые не любят появляться на публике, но именно в их руках сосредоточена власть. Кем на самом деле являются фавориты Екатерины II, сталинские палачи и современные «серые кардиналы»?.. Книга, которую вы держите в руках, ответит на эти и многие другие вопросы.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Борьба за власть в Кремле — это война тайных и явных кланов. Возникнув в глубокой древности, меняя свои формы, но сохраняя прочность связей, кланы благополучно дошли до наших дней. Фракции, партии, команды, союзы, группы — соратников, землячества — это всего лишь современные слова-маскировки, за которыми скрывается грозная мощь кланов. А основу клана всегда составляет семья. Неприступность цитадели российской власти, по мнению автора книги — это блеф всегда временных обитателей Кремля. На деле крепость Кремля напоминает проходной двор, через который непрерывной чередой проходят кланы властолюбцев. Среди страстей человеческих именно властолюбие занимает первое место.
Предлагаемая читателю новая книга Валентины Красковой является продолжением уже известных изданий — «Кремлевские дети» и «Кремлевские невесты». Валентина Краскова остается верной избранной теме. Объект ее внимания — кремлевские обитатели с их чадами и домочадцами, наследственные болезни, а также борьба за власть — интриги, заговоры, покушения, законные и незаконные наследники империи. Американская внучка «отца всех народов». Взаимоотношения Юрия Андропова со своими детьми. Президент России и его внук Борис.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.