Кремлевские кланы - [33]

Юридическая ситуация Всеволода Волкова следующая. Его мать, как я сказал, умерла. Его отец, который жил в СССР, исчез бесследно почти 5 лет назад. Так как он принимал в прошлом активное участие в деятельности оппозиции, не может быть сомнения, что он погиб во время одной из «чисток». Советские власти считают, конечно, Всеволода Волкова лишенным советского гражданства, ждать от них справок или каких-либо документов было бы абсолютной иллюзией. Я остаюсь, таким образом, единственным кровным родственником Всеволода, моего законного внука. Если в настоящих условиях нелегко доказать это официальными документами, можно без труда установить это (если какие-то уточнения необходимы) свидетельством десятка французских граждан, которые хорошо знают ситуацию моей семьи. В списке, приложенном к этому письму, я даю фамилии некоторых из них.

Всеволод Волков не имеет никаких родственных связей, прямых или косвенных, во Франции или в какой-то другой стране.

Г. Жанна Молинье не имеет с ним никакой родственной связи ни по крови, но по браку. Я предложил г. Жанне Молинье, в руках которой находится сейчас мальчуган, приехать с ним в Мексику. Из-за своего характера она отказалась. Не имея возможности самому поехать во Францию, я вынужден организовать отъезд внука через третьих лиц. Представитель моих интересов в этом вопросе г. Жерар Розенталь, судебный адвокат, Париж, д’Эдинбург, 15.

Чтобы облегчить необходимые расследования, я позволю себе указать, что французские власти 2 раза разрешали Всеволоду Волкову проживание во Франции, первый раз в конце 1932 года при отъезде из Константинополя, второй раз в 1934 году при отъезде из Вены. Оба раза Всеволод Волков получал разрешение как мой внук. Переписка по этому делу должна находиться в архивах МВД и дает надежное основание для того решения, о котором я ходатайствую. Мексиканское правительство уже передало инструкции своему консульству в Париже, чтобы Всеволоду Волкову был без всяких осложнений разрешен въезд в Мексику. Остальное зависит только от французских властей.

Очень простое и абсолютно вне всяких осложнений с материальной т. зр. дело может, учитывая все обстоятельства, указанные выше, показаться с юридической т. зр. крайне сложным, так как Всеволод Волков не имеет никаких бумаг, подтверждающих то, что я только что изложил. Если дело такого рода столкнется с бюрократией, оно может тянуться бесконечно. Ваше вмешательство, г. министр, может разрубить узел в течение 24 часов. Именно это вынуждает меня занять ваше внимание.

Прошу принять, г. министр, уверения в моих искренних чувствах.

Лев Троцкий.

Список нескольких лиц, могущих дать свидетельства по делу Всеволода Волкова:

Альфред Грио

Маргерит Тевене

Пьер Навиль с супругой

д-р Розенталь

Жан Ру

Алексис Барден Виктор Серж Иван Крепо

(ЦХИДК. Ф. 1.Оп.21а. Д. 202. Л. 16–20)

И вновь Исаак Дойчер:

«27 февраля 1940 года Троцкий написал завещание. Он и раньше несколько раз составлял завещания, но только в юридических целях — чтобы Наталья и Лева могли унаследовать доходы от публикации его книг. Нынешний документ был его настоящей последней волей. Каждая строка здесь пронизана ощущением приближающегося конца. Но завещание написано на случай естественной смерти или самоубийства — о смерти от руки убийцы Троцкий и не думал. «Мое высокое (и продолжающее расти) кровяное давление вводит моих близких в заблуждение относительно моего действительного состояния. Я сохраняю активность и работоспособность. Но конец, очевидно, близок».

Завершил завещание Троцкий следующими словами:

«Только что со двора подошла к окну Наташа и пошире открыла его, чтобы у меня в комнате было больше воздуха. Я вижу яркую полоску травы у стены, ясное голубое небо над стеной и заливающий все солнечный свет. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от всего зла, угнетения и насилия и наслаждаются ею сполна».

В дополнение он завещал Наталье права на свои литературные произведения. Следующий абзац начинался такими словами: «Если умрем мы оба…». Но не дописал и оставил прочерк. В постскриптуме от 3 марта он снова заговорил о своей болезни и отметил, что они с Натальей не раз соглашались, что лучше покончить с собой, чем позволить старости превратить себя в развалину. «Я оставляю за собой право самому определить день своей смерти… Но при любых обстоятельствах… умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и в его будущее придает моему сопротивлению такую силу, какой не дала бы ни одна религия».

ТЕЩА ДИКТАТОРА

80 лет отделяют нас от того рокового дня, когда пушка «Авроры» выстрелила по Зимнему дворцу. Чем дальше отступает от нас этот день, тем непонятнее становится: что же все-таки происходило тогда, кто виноват? Поэтому вполне понятен тот интерес, который вызывает история партии в тот период, когда шла подготовка переворота.

Наряду с документами ценным историческим источником являются воспоминания старых большевиков, написанные по личным впечатлениям.

В 1927 году в связи с подготовкой празднования 10-летия революции Историко-партийным отделом ЦК ВКП(б) (Истпартом) была составлена так называемая «Анкета участника Октябрьского переворота». Да, да, не удивляйтесь. На первых порах советские историки не боялись этого слова «переворот». Это было еще то время, когда научная объективность ценилась, а все вещи и явления можно было называть своими именами.