Кремль 2222. Царицыно - [50]

Я кивнул. Ладно, если мне на какое-то время придётся сойти со сцены, ничего страшного в этом нет. Главное, чтобы потом не забыли.

Убежище, о котором говорил воевода, находилось в самом дворце. Под меня отвели целую комнату, достаточно просторную и уютную. Из минусов разве что отсутствие окон, но я был готов смириться с этим неудобством.

Молчаливый слуга (за всё время он не издал ни единого звука) поставил передо мной поднос с едой: гречневая каша с маслом, лепёшки, кувшин с напитком, по вкусу напоминающим квас. Я проглотил обед в мгновение ока.

На полный желудок потянуло в сон. В комнате имелась кровать, накрытая стеганым покрывалом. Я, не раздеваясь, рухнул прямо на неё. Всё равно, других занятий не предвидится. Воевода говорил, что сборы займут минимум два дня.

Глаза сомкнулись сами собой. Я зевнул и моментально вырубился.

Пробуждение было тяжёлым. Страшно болела голова, словно с похмелья. Поэтому я не сразу сообразил, что нахожусь в совершенно другом месте. Кто-то воспользовался моим сном и бросил меня в … камеру?

Однако. Я недоумевающе осмотрелся. Темно, сыро, голые влажные стены и собачий холод. Зато есть окошко, до него даже не допрыгнуть, и оно забрано решёткой.

Крепкая дверь, которую не вышибить даже с разбега, внешний замок. Вместо комфортной кровати жёсткая голая скамья.

Замечательно! И кто же так постарался, а главное – почему? Вряд ли подобные операции можно было провернуть без воеводы.

Я подошёл к двери: за ней кто-то был, явственно слышалось хриплое дыхание и кашель простудившегося человека. Изредка он чихал и сморкался, явно не в носовой платок. Лучшим способом привлечь его внимание стала барабанная дробь по двери.

– Что, очнулся?

– Открывай!

– Ага, бегу – спотыкаюсь.

– Тогда главного позови! Воеводу!

– Идиот, да? Какого воеводу?

– Хватит гнать! Зови начальство!

– Заткнись, придурок!

Перебранка могла длиться долго. Караулившему меня было скучно и он развлекался таким способом, а я пытался оценить обстановку. Неужели, это не Царицыно?

Внезапно у охранника появился ещё один невидимый собеседник. До меня донеслись отголоски их беседы. Заскрипела отворяемая дверь, через порог шагнул человек, лицо которого вызвало у меня настоящий шок. Это был призрак из моего прошлого.

– Иван Петрович?! Какими судьбами?

Учёный, вербовавший меня в проект, ответил:

– Я тоже рад видеть вас, Игорь. Знаете, нам есть о чём поговорить, но лучше это сделать в другом месте. Прошу вас следовать за мной. И да, я ведь помню, что вы – мастер-рукопашник. Пожалуйста, не вздумайте применить ваши умения на практике. Результаты будут плачевны, можете мне поверить. К тому же, в ваших интересах выслушать меня до конца.

– Договорились.

– Тогда за мной, Игорь.

Выход из камеры вёл в небольшой коридор, в котором топтался охранник. К моему ужасу, на нём было чёрное одеяние комбинатовского.

– Меня вывезли из Царицыно?

– Да, теперь вы находитесь на нашей территории. Не пугайтесь, мы не имеем к вам претензий. Те охламоны, которые устроили с вами потасовку, уже наказаны.

– Отрадно слышать. А куда мы идём?

– В мой кабинет. Он находится в другом здании. Мы называем его административным.

– А я где был?

– Раньше там располагался один из цехов. Сейчас здание практически пустует. Мы его используем в качестве изолятора временного содержания. Как видите, всё достаточно цивилизованно, не то, что у варваров, – презрительно бросил Иван Петрович.

– Варварами, я так понимаю, вы называете всех остальных?

– Простите, Игорь, но между нами и ними два столетия. Только в нашем случае наука достигла своего пика, а здесь фактически зачахла. Люди огрубели душой и телом, стали… ну, может, и не варварами, но и интеллигентами их точно не назвать. Согласны со мной?

– Я тоже никогда не числил себя интеллигентом. Простой солдат, а потом тренер. Не профессор физики.

– По сравнению с девяносто девятью и девять в периоде процентами аборигенов – вы профессор. Находитесь на ином, более высоком уровне.

Пока Иван Петрович распространялся на тему всеобщего одичания, я с интересом глазел по сторонам. Об этом месте доводилось лишь слышать.

На первый взгляд Комбинат не отличался от обычных промзон моего времени. Высокий (явно нарощенный) забор из бетонных блоков, поверх которых пущена «путанка», унылые корпуса прямоугольной формы, редкие заросли, потрескавшийся асфальт подъездных дорог… Не хватало разве что работяг в касках.

Навстречу прогрохотал очередной фургон с эмблемой на белом тенте. Я проводил его взглядом.

Кроме людей в черном, хватало и другого персонала: преимущественно женщины в халатах и косынках.

– Мы следим за качеством своей продукции, – заметил Иван Петрович.

– То есть это всё было налажено вами? – удивился я.

– Мной и ещё несколькими учёными, которым удалось пережить ужасы войны. Нам сюда. – Он указал на кирпичное трёхэтажное строение возле дороги.

У входа стояла охрана, двое крепких парней. Они выразительно уставились на меня как на диковинное существо.

– Он со мной, – коротко бросил Иван Петрович.

Фразы хватило, чтобы меня беспрепятственно пропустили. Похоже, мой визави был тут большим начальником.

Его кабинет находился на верхнем этаже и был обставлен в офисном стиле. Интересно, откуда притащили эту мебель: большой письменный стол, вращающиеся мягкие кресла с подлокотниками, кожаный диван в углу… Не хватало разве что компьютеров, кондиционеров, пальмы в кадушке и огромной панели для видеоконференций на стене. Ну, ещё и длинноногой красотки-секретарши. Вместо неё – здоровяк, скорее похожий на профессионального коллектора, чем на референта. А в остальном – офисная классика в чистом незамутнённом виде.