Кремль 2222. Арбат - [36]

Лан отбросил миску, кинулся к выходу на Арену и осторожно выглянул наружу.

На центр ристалища шла упругой походкой опытного рукопашника девушка, одетая в кольчужную рубаху и черные кожаные штаны. На ее запястьях темнели массивные наручи, щиколотки были защищены поножами. Недлинные, по плечо, волосы собраны в тугой, даже слишком тугой хвост, на лице – слой яркого, вызывающего макияжа.

Несмотря на краски, Лан узнал ее. Единственная, кого удалось разглядеть на зрительских трибунах во время дурацкого поединка с Мозгляком. Вот она, значит, какая – чемпионка…

Мара четыре раза послала воздушный поцелуй трибунам, затем выдернула из-за пояса что-то вроде большого шила с прямой крестовиной и отсалютовала этим оружием.

Стройная. Вроде плечи и руки крепкие… но исключительной силы в них не наблюдается. В Кремле почти все девки ее лет столь же атлетически сложены и полны энергии.

– Из запасников Бестиария, из самого темного и смрадного угла была извлечена мерзкая тварь! – продолжил Мелкий, когда у зрителей чуть спало возбуждение по поводу появления Мары. – У этого существа нет ни жалости, ни страха, ни сомнений! Только желание рвать на части сочащуюся кровью! живую! трепетную! плоть! Встречайте – Безымянный Ужас!

Барабанщики взялись выбивать частую дробь, флейтисты принялись играть отрывистыми тревожными нотами. Нарочито громко скрежетали цепи подъемника, наматываясь за зубчатые барабаны.

Мелкий, запыхавшись, ввалился в каморку. И сразу же, едва не ободрав Лану нос, на проем опустилась решетка.

Мара стояла к противнику вполоборота. Нога чуть отставлена, рука с зажатым в кулаке «шилом» прижата к поясу. Благодаря макияжу даже издалека было видно, как расширились ее глаза, выражая крайний испуг.

– Как она играет… – Мелкий причмокнул. – Ей бы в театре Дездемону изображать…

Сквозь бой барабанов Лан различил тяжелую поступь противника Мары. Когда же тварь оказалась в поле зрения, то Лан невольно отшатнулся от решетки: никогда еще ему не приходилось видеть столь омерзительных мутантов. И мерзость существа была обусловлена, прежде всего, его похожестью на человека.

Рост – больше двух метров, две руки, две ноги. Скульптурные мускулы. Собачья голова с оскаленной пастью. Низкий лоб, широкий нос, маленькие запавшие глазки, короткие уши, многочисленные волосатые родинки.

Существо взревело и вскинуло длинные руки то ли в жесте приветствия, то ли чтобы навести на Мару еще большего «страху». Лану стало ясно, почему мутанта назвали Безымянным Ужасом: чудище, скорее всего, не владело человеческой речью.

– Как же они, интересно, будут драться? – Лан озадаченно хмыкнул. – Они же в разных весовых категориях…

– Мара – мутант, у нее свои трюки, – сказал Мелкий. – Она способна предугадывать движения противника, также она владеет оглушающим ментальным ударом, а еще – применяет иллюзии.

– Существ, которые читают мысли и могут управлять любыми существами на расстоянии, называют шаманами, – произнес, словно заученный урок повторил, Лан.

– Мара и есть шаман в человеческом, а точнее – ангельском обличии. – Мелкий поболтал кувшин с квасом, промочил горло и продолжил: – Но телепатия отнимает у нее уйму сил, поэтому Мара никогда не затягивает бой и сражается по одной и той же схеме: пара зрелищных фокусов, телепатическая атака, затем – смертельный удар, например – стилетом в затылок. Но после каждой битвы она от усталости едва-едва держится на ногах.

Теперь Лан вспомнил, что «шило», которым вооружена Мара, называют стилетом. В Кремле такое оружие не применяли. Зачем? Этот стилет против нео – не опаснее зубочистки.

Тем временем Мара и Безымянный Ужас уже дубасили друг друга. Девка ловко блокировала могучие удары собакоголового то одним, то другим наручем. Она постоянно перемещалась, выскальзывала у монстра буквально из-под носа, когда тот тянул лапы, чтобы сграбастать ее в смертельные объятья.

Лан уважительно присвистнул. Чтобы противостоять собакоголовой махине и не летать мячиком от одного ограждения Арены к противоположному, требовались и сила, и подготовка, и храбрость.

В руке Мары блеснул стилет. Уклоняясь от очередного выпада мускулистой лапы, девушка-мутант всадила сталь собакоголовому чуть выше колена. Монстр пошатнулся. В тот же миг Мара крутанулась на месте, врезала противнику каблуком по уродливой морде так, что у того громко лязгнули зубы. Собакоголовый тяжело осел на зад. Мара вскинула руку с зажатым в ней окровавленным клинком, трибуны ответили ей одобрительным ревом. Тогда Мара метнулась к противнику: одно молниеносное движение, и собакоголовый лишился уха. По голове монстра заструилась кровь, Безымянный Ужас взревел. И в реве его читалась боль, унижение и предчувствие неминуемого поражения. Мара перекривляла этот крик, потом рассмеялась, подразнила врага оторванным ухом.

– Зачем она глумится над ним? – Лану невольно стало жаль двухсоткилограммовое чудовище.

– Шоу, – многозначительно протянул карлик и пожал плечами.

Лан фыркнул. В тот миг он понял, что желает Маре поражения.

Собакоголовый набросился на Мару с исступленной яростью. Девка без страха встретила его лоб в лоб, и теперь уже в обеих ее руках было по стилету. Лан подумал, что Безымянный Ужас сметет Мару с пути, словно та ничего не весит, но не тут-то было. На монстра обрушился стальной шквал. Мара, не попадаясь собакоголовому в лапы, наносила удар за ударом. В плечи, в сгибы локтей, в бугрящиеся рельефными мышцами бока, в живот… Песок под ногами ее противника мгновенно стал темным.