Кража - [22]

— Прошу, — не поднимая головы, тихо сказал Галенко и указал на стул. — Если хотите курить — курите, — и положил перед собой пачку. Шахов за сигаретами не потянулся.

«Ишь ты, даже не взглянул, — усмехнулся он и сел, закинув ногу на ногу. — За фрайера меня принял или цену себе набивает».

— Вы, конечно, знаете, за что вас задержали? — спросил Галенко.

Шахов не ответил. Он придирчиво наблюдал за тем, как этот розовощекий, гладко выбритый майор с красивым пробором внимательно листает его паспорт.

— Фамилия, год рождения, когда и за что судились?

— Ты, начальник, мою бирку читал. Моя фамилия ясно проставлена! — зло проговорил Шахов. Безразличный тон, каким был задан вопрос, взвинтил его. Благоухающий здоровьем и благополучием майор с самого начала не понравился Шахову.

— Шахов, что с вами? — вмешался Солдатов и укоризненно покачал головой. — Почему вы так разговариваете с начальником райотдела?

— Пусть побурчит, — сдерживая раздражение, проговорил Галенко. — Перейдем к делу. Ну так за что и когда судились?

— Не нукай. На мне нет уздечки. И на воле с тобой не встречался! — Шахова понесло.

— Прекратите разговаривать таким тоном! — требовательно произнес Солдатов.

Галенко пододвинул к себе коробку со скрепками, достал одну, медленно распрямил ее и невозмутимо проговорил:

— К сожалению, раньше не встречались. Это верно. Но слыхать — слыхал. Говорили, что вы еще с Серегой— Одессой ходили…

— В баню вместе ходил…

— И только-то? Очень впечатляюще. Напрасно так, Шахов, напрасно! — Галенко исподлобья посмотрел на него. — Не рекомендую своими ответами нам одолжение делать, любезность оказывать.

Шахов насторожился и вопросительно посмотрел на Солдатова, А тот, поймав его взгляд, посоветовал:

— Расскажите начальнику, как грабеж совершили, как вас задержали, почему на дело опять пошли.

— Вот теперь все ясно. — Шахов насмешливо фыркнул и, сложив руки на коленях, слегка согнулся. — Отвечаю. Значит, так, прошу записывать. Пошел я продавать дамские туфли, не впору они пришлись моей…

— Жене? — уточняя, спросил Галенко.

— А это уж мое сугубо личное, — отрубил Шахов. — Пока с покупательницей о цене сговаривался, парень, которого я не знаю, схватил сумочку. Гражданке этой сумочку вернули, а я без туфель остался. Вот и вся история.

— Ну и ну! Выходит, вы еще и пострадали? — рассмеялся Галенко.

— А вы в этом еще не разобрались? — Шахов задал вопрос естественно. Он неплохо изобразил на лице недоумение. Оно и сейчас плавало в его глазах. — Этого пострадавшего еще и в камеру посадили. — Шахов деланно возмутился и неожиданно громко закашлялся в кулак.

— Сочувствую всей душой, — искренне рассмеялся Галенко. — Ну вот что, Шахов, — уже серьезно сказал он. — Не думаю, чтобы все это избавило вас от ответственности. Советую посмотреть правде в глаза. Еще не поздно. Рассказывайте откровенно. Мартынов признался. Обыск кое-что дал…

— Ах, извините, товарищ майор! Спасибо за разъяснения. Я все расскажу. — Шахов изобразил на своем лице испуг и покорность. — Только сейчас я понял, что вы мне добра желаете. Как я рад, что еще на бумагу не занесли мое вранье, а то бы мне еще хуже стало. Для вас я готов на все. Только теперь я осознал, что действительно совершил грабеж. Спасибо вам, товарищ начальник! — Паясничая, Шахов встал со стула и поклонился. Поймав на себе осуждающий взгляд Солдатова, он почувствовал бессмысленность своей выходки и обозлился еще больше, насмешливое выражение исчезло с его лица.

— Вот и поговорили, — выдохнул он, усаживаясь на стул. — А за незаконный обыск ответите и за то, что дело шьете. Я жалобу прокурору писать буду.

— Что с вами творится сегодня, Шахов? — невольно вырвалось у Солдатова. — Вчера же договорились, что вы обо всем подумаете…

— Так то было вчера! Недаром говорят: во хмелю — намелю, а просплюсь — отопрусь! — Шахов, казалось, упивался своей яростью.

— Вчера вы не были пьяны.

— А вы проверили? Освидетельствовали? К врачу посылали?

Галенко встал и, наклонившись над столом, словно хотел получше вглядеться в Шахова, резко сказал:

— Хватит. У вас судимостей полная горсть. Не набивайте себе цену.

Шахов вскинул голову, в упор посмотрел на Галенко.

— Ну, спасибо, начальник, — губы его искривились. — Я сразу понял, что разговор у нас не получится.

— Это как же понять? Разъясните…

— Разъяснять нечего. Нутром почувствовал. Забота у вас одна — ошейник накинуть и жизнь мою растолочь. А мне еще пожить охота. Как-никак помоложе вас, — грубовато, но убежденно выпалил Шахов. Он взглянул на Галенко и заметил на его лице грустную добродушную улыбку. Она была для него неожиданной.

— Зря, Шахов, — тихо проговорил Галенко, и его улыбка сменилась сожалением, — никто вашу жизнь в шелуху превращать не намерен. Скажу больше, вы сами, своими руками это давно уже сделали. А жаль, — искренне сказал он. Лицо Галенко сморщилось, как от боли, и стало озабоченно-сердитым. — Еще раз советую — одумайтесь. Для вас еще не все потеряно. И совесть…

— Совесть? Меня совестью одеколонить нечего, — огрызнулся Шахов, и его охватило чувство досады: опять не смог удержаться от грубости. Он до ломоты сжал челюсти, понимая, что без причины обидел сейчас майора и Солдатова.