Кража - [21]

Шрифт
Интервал

«Вот так бы и всегда, — подумал Шахов, — всем этим неудачам не поддаваться».

Он сел на нары в какой-то растерянности и почувствовал необъяснимую неловкость, которая нередко охватывает среди спящих людей Человека, измученного бессонницей.

«Все спят, — подумал он, — все поступают по закону природы, а я не могу заснуть. Может, я выпал из общечеловеческого закона? Неужели Солдатов был прав, когда говорил: «Ты одинок. Воровская жизнь лишена смысла». Шахов вспомнил, что он, удивившись, ответил тогда. Одинок? Да в жизни каждый свои болячки зализывает. Каждому свое. Он не испытывал страха в кабинете Солдатова, потому что боролся с ним. И за себя, и за Зойку.

И если бы тогда во время допроса кто-нибудь прокричал ему прямо в лицо: «Ты, Шахов, воровством не проживешь! Сейчас жизнь другая настала, ты выпал из общечеловеческого закона», — то он бы в ответ расхохотался.

«Какой еще закон? Есть закон удачи. Вот это мой закон. И есть закон тех людей, которые хотят мою удачу убить, — это их закон. Когда мне не везет, когда терплю неудачу — я выпадаю из моего закона. Но я в него возвращаюсь всегда. Вот и все с этими законами. Все очень просто!»

Действительно, все оказалось очень просто. Так просто, что дальше и некуда! Все спят, а он не может уснуть.

«Но ведь и они же, лежащие рядом со мной на нарах, тоже не праведники, — подумал Шахов с облегчением. — И если не общечеловеческий закон, то закон уголовный они же нарушили!

Почему они тогда не выпали из закона природы и спокойно спят? Выходит, я хуже их? Хуже всех…»

Шахов заложил руки за голову и долго смотрел на дверь камеры. Он перебирал в памяти слова Солдатова. Особенно его задело за живое, когда Солдатов сказал, что легче человека осудить, чем выправить, отскрести душевную грязь. Закрыв глаза, он про себя повторял эти слова и, как бы соглашаясь с ними, едва заметно кивал головою. Не разумом, интуицией Шахов почувствовал, что Солдатов не тот человек, который ради его признания стал бы кривить душой перед ним. Он был искренен тогда.

И вдруг Шахов по-новому увидел и понял Солдатова. Он говорил с ним не как с каким-нибудь салагой, а как с хозяином, который дурно распорядился своим добром. Странное дело, можно было подумать, что Солдатов знал его детство, то, что прошло и уже никогда не вернется…

«А все-таки не пропащий я человек. И сейчас у меня кое-что есть, если не за душой, то в жизни. Не все знает обо мне Солдатов, хоть многое и понял верно. Что знает он про жизнь с Зойкой? Ее заботы? Их любовь? Есть дом и человек, которые меня ждут, есть сердце, которым я живу. Значит, и счастье мое не кончилось. Надо только изловчиться, собрать все силы, ум, хитрость и любовь!»

Шахов закрыл глаза, сомнения отошли от него, и он заснул тревожным сном.

ГЛАВА 12

Наутро Шахов казался спокойным, неунывающим. От ночного смятения не осталось и следа. Он продолжал лежать, привычная уверенность вновь вернулась к нему. Предстоящие допросы его не пугали. Наоборот, сейчас ему хотелось побыстрее попасть в кабинет Солдатова. Только бы не подвел Мартынов. Он нервно закусил губу. Передать бы ему, чтобы твердил следователю: с Шаховым не знаком, Шахов на месте преступления оказался случайно. Тогда и показаниям потерпевшей — в базарный день копейка.

Конечно, хорошо было бы сегодня в самом начале допроса узнать, что держит Солдатов в заначке против него. Тогда-то он уж сообразит, как повести себя и вывернуться из этого дурацкого дела!

На губах Шахова скользнула едва заметная улыбка. Кивком головы он поманил смуглого карманника, и тот, перешагнув через тучного шофера, присел около Шахова. Приподнявшись, он шепнул ему несколько фраз.

— Лады, — проговорил смуглый и через минуту застучал в железную дверь камеры. — Начальничек! На оправку, дорогуша!

Шахов не раскаивался в том, что пошел на грабеж — работы на час, а денег надолго хватило бы. Досадовал лишь об одном — зачем он вчера у Солдатова вел себя по-идиотски? Правда, он слышал от старых воров, что и в их жизни наступали необъяснимые моменты, когда они, не желая того, выплескивали случайным людям, даже оперативникам и следователям, все, что творилось у них на душе. Распахивали ее так, что снаружи оказывалось все, что у самих-то годами хранилось за семью печатями. Воры объясняли: нервы сдавали от груза прошлого. Оперативники говорили иное — преступное и в преступнике жить не может. Противоестественно…

Наверное, и у него вчера наступило это странное состояние. Сейчас он презирал себя за это. Он с силой ударился затылком о крепкие доски нар. Дубина, тупица!

В камере наступила тревожная тишина. Минут через пять вернулся смуглый карманник. Склонившись к Шахову, он шепнул:

— Мартынова в камерах нет.

На допрос вызвали около одиннадцати. На втором этаже было много народу. Шахов понял: среда — день прописки. Люди расступились, освобождая дорогу. Наверное, его мрачный взгляд, а может быть, стук металлических подковок на ботинках милиционера прижимал их к стене. Милиционер широко распахнул дверь — и Шахов вошел в кабинет.

За столом в белой отутюженной рубашке сидел Галенко. Шахов видел его впервые. Солдатов, пристроившийся на подоконнике, сдержанно улыбнулся ему.


Еще от автора Владимир Федорович Чванов
Тихая сатана

Среди профессионалов уголовного розыска Владимир Федорович Чванов в особых рекомендациях не нуждается. Его вклад в теорию и практику борьбы с преступностью поистине трудно переоценить. В органах милиции с 1942 года. Начал помощником оперуполномоченного отделения милиции в Москве, и почти сразу – ответственные участки работы в МУРе. Работал в должности начальника отдела ГУУР МВД страны.


Соучастие

Книга посвящена проблемам борьбы с преступностью среди молодежи. Герои повести — сотрудники уголовного розыска Арсентьев, Таранец и другие, работающие по раскрытию квартирных краж. В повести рассматривается ряд вопросов, связанных с причинами и условиями нравственных срывов, провалами человеческой совести, драмами людей, утративших верные жизненные ориентиры.


Сенсаций не будет

Среди профессионалов уголовного розыска Владимир Федорович Чванов в особых рекомендациях не нуждается. Его вклад в теорию и практику борьбы с преступностью поистине трудно переоценить. В органах милиции с 1942 года. Начал помощником оперуполномоченного отделения милиции в Москве, и почти сразу – ответственные участки работы в МУРе. Работал в должности начальника отдела ГУУР МВД страны.


Рекомендуем почитать
Пойди туда — не знаю куда

Сказочный сюжет поисков Василисы Прекрасной обретает иную жизнь в наши дни: сама Василиса идет на розыски своего любимого — Царевича. Идет по дорогам России, по окопам чеченской войны и возвращает своего суженого к жизни.


Один коп, одна рука, один сын

Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Она может часами мучиться из-за царапины на автомобиле. А может легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживает.В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра; она прекрасно выглядит в дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоком каблуке. На пальце кольцо с бриллиантом за сто тысяч, на запястье часы «Патек Филипп».Красивая женщина, любящая супруга, мать, ждущая появления второго ребенка.


Две коровы и фургон дури

Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.


«Тобаго» меняет курс ; Три дня в Криспорте ; «24-25» не возвращается

События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.


Покойся с миром

В прошлом международный преступник, а ныне почтенный торговец предметами искусства, он просыпается утром и обнаруживает у себя в доме труп. Бывший подельник Овидия Уайли заколот снятым здесь же со стены коллекционным кинжалом. Разумеется, это выглядит очень странно. Но еще более странно звучит предложение появившегося вскоре агента ЦРУ.Овидий должен внедриться в Ватикан и оттуда выйти на след священника, исчезнувшего вместе с огромной денежной суммой…


Знаменитые киллеры, знаменитые жертвы

…Наёмный убийца, или киллер (от англ. killer) — человек, совершающий убийства за материальное вознаграждение от заказчика. Такие убийства называются заказными, и большинство законодательств мира считают виновными в них и исполнителя, и заказчика….Энциклопедический словарь.


Хищники

Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.


Приключения, 1985

Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.


Гонки по вертикали

Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.


Визит к Минотавру

Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.