Что, если мифы создаёт не безумие и отчаяние, а осознанная злая воля?
«Вы не сможете об этом не думать», — сказал Рикери.
Ублюдок был прав.
…Бывший генерал армии нацедил стакан смородинового настоя и сел за шаткий стол.
— Секторальный надзиратель Ларфид, — сказал он, — присоединяйтесь. Я кое-что вам объясню.
Ларфид молча повиновался.
— Инспектора зовут Ливи Хелад, — сказал региональный. — Прошу вас оказывать ему всемерное содействие.
— Так точно.
— Я должен сказать, что инспектор лично заинтересован в этом деле, — продолжил Омад. — Он, в сущности, не оперативник, он — учёный. Пресс-служба Распорядка сейчас готовит новости… хорошие новости. Наука не стоит на месте. Быть может, скоро мы сумеем контролировать уровень напряжения. Управлять им.
Ларфид обжёг язык настоем.
— Невероятно, — сказал он с искренним восторгом.
Омад отхлебнул из стакана.
— Когда инспектор получил доклад о первом рисунке, то пришёл к тому же выводу, что Сегад. У Рикери имелся определённый замысел. Ему что-то известно о высоком напряжении. Распорядок получит его знания, даже если им потребуется разобрать его на части.
Ларфид моргнул. Он очень устал, мысли в голове ворочались медленно и понимание пришло с задержкой, но здесь же всё лежало на поверхности… Рикери плёл чушь. Неважно, верил он в эти сказки сам или просто хотел напоследок поиздеваться над допросчиком. За его сказками стояло нечто важное, нечто истинное. Рикери — не первый, кто угодил в пасть Распорядку. А Распорядок не терял времени даром и успел схватить истину за подол.
«Отличная работа», — признал Ларфид. Душа его запела. Он больше не злился. Всё происходящее предстало разумным и осмысленным, и о чём ещё мог мечтать сотрудник Надзора? Конечно, он должен был понимать, что Распорядок забирает дело вовсе не затем, чтобы досадить Надзору и ему лично. Но знать, что должен — одно, а понимать по-настоящему — совсем другое.
Благо Края стоило жертв.
Ларфид молча кивнул.
— Инспектор — интересный человек, — сказал Омад задумчиво.
— И профессионал, не сомневаюсь, — согласился Ларфид. — Региональный, единственное, что меня волнует теперь — это судьба общежитий. Ошена… Мы все боялись, что Распорядок решит провести акцию устрашения. Сейчас мы знаем, что у Рикери были сообщники, но не знаем их имён и точного числа. Что собирается делать инспектор?
Ларфид несколько лукавил. Ещё ему хотелось бы знать, почему бывший генерал так боится интересного человека инспектора Хелада. Но спросить об этом он, конечно, не мог.
Омад уставился в полупустой стакан.
— Я не знаю, — честно сказал он. — Дисциплина Хелада вообще мало волнует. Вряд ли ему интересны акции устрашения. Он мечтает, что однажды сможет вообще отменить все нормы безопасности Края… Он вызовет вас для отчёта о последнем выбросе. Попробуйте с ним поговорить.
Ларфиду потребовалось сделать над собой усилие, чтобы придержать любопытство. Если Хелад действительно равнодушен к дисциплине и занят научными исследованиями — он может развеять многие сомнения и ответить на многие вопросы. Если снизойдёт до простого надзирателя, конечно… Простого секторального надзирателя. Отгоняя эти мысли, Ларфид иронически улыбнулся.
— Отменить нормы безопасности? — переспросил он.
Керу Омад поднял голову. Казалось, он повеселел.
— А это и есть конечная цель Распорядка, секторальный Ларфид. Наша общая конечная цель… Подчинить напряжение. Отодвинуть пласты. Жить как прежде. С цветами, фонтанами, красивыми домами, кучей модных тряпок для наших женщин. С картинами и музыкой.
— И кофе? — не выдержал Ларфид.
Омад отечески улыбнулся.
— И кофе.
