Край навылет - [5]
– Вам везет. У нас только что случилась… – Долгая пауза, в глаза не смотрит.
– Отмена, – предположила Максин.
– Можно сказать. – Цена была неотразима. Для любого в здравом уме – даже слишком.
Ее родители были вне себя от радости присмотреть за мальчишками. Максин, по-прежнему в соплях, обнаружила себя в такси вместе с Хайди, которая поехала ее проводить, курсом на причал в Ньюарке или, быть может, Элизабет, где, похоже, обрабатывались одни сухогрузы, фактически «круизное» судно Максин оказалось венгерским трамповым контейнеровозом «Аристид Ольт» под удобным маршалловым флагом. Лишь в первый вечер после выхода в море она выяснила, что ей забронировали место в «Проказах АМБОПОСОС-98», ежегодного сборища Американской ассоциации больных с пограничным состоянием. Веселье хоть куда, кому только придет в голову отменять? Если только… аххх! Она вперилась взглядом в Хайди на пирсе – вероятно, в некоторой шаденфройде[6] та уменьшалась, сливаясь с промышленной береговой линией, до которой уже не доплыть.
При первой рассадке на ужин в тот вечер она застала толпу в настроении для веселья – все собрались под транспарантом, гласившим «ПРИВЕТ ПОГРАНИЧНИКАМ!». Капитан, похоже, нервничал и все время отыскивал предлоги не выбираться из-под скатерти на своем столе. Примерно каждые полторы минуты диджей ставил полуофициальный гимн АМБОПОСОСа – «Пограничье» Мадонны (1984), – и все подхватывали последнюю строку – «За-погра нич-ныкраййй!!!» – со специфическим ударением на последний звук й. Некая традиция, допустила Максин.
Еще позже она обратила внимание на спокойно дрейфующее присутствие, глаз приклеен к видоискателю, пишет попадающиеся объективодостойные цели на «Сони Ви-Экс-2000», переходя от гостя к гостю, пусть они разговаривают или нет, не важно, и оказалось оно Реджем Деспардом.
Рассуждая, что здесь, возможно, окажется выход из совершенной ею, вероятно, кошмарной ошибки, она попробовала таскаться за ним по его траектории среди гуляк.
– Эй, – немного погодя, – преследователь, наконец меня настиг успех.
– Я не хотела…
– Нет, вообще-то можете мне помочь и немного их отвлекать, чтоб не так смущались.
– Не хотелось бы подрывать доверие к вам, я уже не одну неделю до колориста дойти не могу, весь этот сходняк меня и так выставил на сотню баксов в «Подвале Файлина»…
– Мне кажется, не на это они смотреть станут.
Ну. Когда в последний раз кто-то намекал даже так косвенно, что она тянет на… может, и не на конфетку, но хотя бы на попкорн? Ей обидеться? Насколько незначительно?
Переходя от плана одной группы участников к плану другой, засекается вполне нормальный на вид гражданин, интересующийся охотой на перелетных птиц и природоохранными марками, коллекционерам известными как «утиные», и его, вероятно, чуть-менее-увлеченная супруга Глэдис:
– …и мечтаю стать Биллом Гроссом утиных марок…
…не только федеральных с уточками, учтите, но и всех выпусков в отдельных штатах – забредши с годами в соблазнительные болота филателистического фанатизма, этот ныне бесстыдный одержимый коллекционер, должно быть, овладел ими всеми, версиями и охотников, и собирателей, подписанными художником, пробными оттисками, вариантами, косяками и ошибками, губернаторскими изданиями… – Нью-Мексико! Нью-Мексико выпускал утиные марки лишь с 1991-го по 1994-й, завершив серию коронкой всех утиных марок, сверхъестественно красивым видом Чирков-Свистунков в полете, работы Роберта Стайнера, печатной формой которой мне посчастливилось владеть…
– И ее когда-нибудь, – громким щебетом объявляет Глэдис, – я извлеку из архивного пластика, оскверню клей на задней стороне своим слюнявым языком и отправлю с нею счет за газ.
– К почтовой оплате не принимается, ватрушка.
– Вы на мое кольцо смотрите? – В кадр входит женщина в бежевом деловом костюме восьмидесятых.
– Привлекательная вещица. Что-то… знакомое…
– Не знаю, поклонница ли вы «Династии», но когда Кристл пришлось закладывать свое кольцо? это подделка из фианита, $560, в розницу, разумеется, Ирвин всегда покупает в розницу, у него в отношениях категория 301 и 83, я лишь вспомогательный партнер. Он меня на эти штуки таскает каждый год, и под конец мне, как свинье, приходится втискиваться в среднедвузначные размеры платьев, потому что там вечно не с кем поговорить.
– Не слушайте ее, это у нее все двести-сколько-то серий на «Бетамаксе». В фокусе? вы себе не представляете – как-то раз в середине восьмидесятых она и впрямь поменяла себе имя на Кристл. Не такой понимающий супруг счел бы это противоестественным.
Редж и Максин в итоге добираются до казино на борту, где люди в скверно сидящих смокингах и вечерних платьях играют в рулетку и баккара, прикуривая одну от одной, злобно поглядывая взад-вперед и мрачно помахивая пачками понарошечных денег в кулаках.
– Онесибы, – ставят их в известность, – Общий Недиагностированный Синдром Джеймза Бонда, совершенно отдельная группа поддержки. В «РДС»[7] еще не попал, но они лоббируют, может, для пятого издания… на здешних съездах им всегда рады главным образом из-за стабильности, если вы меня поняли. – Максин на самом деле не поняла, но купила «пятидолларовую» фишку и отошла от стола, отхватив столько, что, будь это настоящие деньги, достало бы на короткую экскурсию в «Сакс», если и когда ей повезет из всего этого выпутаться.
