Край бокала - [6]

Тем временем она вела нас всех в задний кабинет, и я уже догадывалась, где мы остановимся. Я угадала верно.

— Вот, смотрите… — Она указала на шкаф, который стоял рядом с рабочим столом Бланш. Стекло в дверце шкафа было вырезано полукругом так аккуратно, что это не сразу бросалось в глаза. Однако отверстие было достаточно большим, чтобы просунуть руку и достать с полки нужную вещь. Мне достаточно было лишь бросить взгляд на полки, чтобы понять, чего здесь не достает.

— Кто это сделал?

Мэри беспомощно развела руками:

— Не знаю. В магазине сегодня весь день было полно народу. — Ее голос дрогнул. — Я так сожалею, Мора… Но вы же знаете… по субботам у нас всегда… И все спрашивают, что сколько стоит. Легко можно пройти сюда и вернуться обратно, пока я разговариваю с покупателями.

— Знаю, — кивнула я. — Это я виновата, что на целый день оставила вас в магазине одну.

Керру надоел наш обмен репликами, и он сказал:

— Могли бы вы, мисс д'Арси, сообщить нам, чего здесь не хватает?

Я пожала плечами:

— Знаете, антиквариатом я не занималась. Это моя мать…

— Знаю, знаю. Миссис Хагис мне уже рассказывала. Я только хочу, чтобы вы уточнили, все ли предметы на месте, и если нет, то какого из них недостает. Миссис Хагис говорит, что не знакома с содержимым этого шкафа.

— Я же говорила вам, сержант, — принялась оправдываться Мэри, — что здесь хранились вещи не для продажи. Это была личная коллекция миссис д'Арси. Поэтому я не знаю точно, сколько вещей здесь было…

— Понятно, миссис Хагис. А вы что скажете, мисс д'Арси?

Я еще раз бросила взгляд на полки. Почему бы не рассказать сержанту о пропаже? Не понимаю, что удерживает меня?

— Насколько я знаю, здесь действительно нет одной вещи.

— Какой же?

— Бокала XVIII века, изделие Шеридана, с двумя ручками и гравировкой.

Сондерс записал мои слова, а я больше ничего ему не сообщила. Пусть Мэри добавит еще что-нибудь, если что-то знает. Но и ей, видимо, добавить было нечего. Она сказала:

— Да ведь здесь весь хрусталь был от Шериданов. Миссис д'Арси коллекционировала его. Я, кажется, говорила вам, сержант.

— Нет, не говорили, — терпеливо отвечал Керр. — Что-нибудь еще, мисс д'Арси?

— Ничего такого, что я бы могла сразу припомнить. — Я указала на вырезанное стекло. — Скажите, инспектор, это очень трудно было сделать в магазине, где полно народу?

— Не обязательно. К стеклу, например, можно было просто прижать резиновую медицинскую банку и подержать, пока не образуется вырез. Боюсь, что это обычная операция для опытных взломщиков.

Мэри фыркнула:

— Но не совсем обычное дело — зайти в магазин, полный покупателей, и сделать это.

— Да, это так, миссис Хагис, — согласился он. — Похоже, вор действовал избирательно. Могли бы вы оценить этот… э-э-э… бокал, мисс д'Арси?

Я обратилась к Мэри, и она ответила за меня, из чего стало ясно, что коллекция Бланш явно была недооценена.

— Ну, я уверена, что самая дешевая из этих вещей стоила не менее двадцати гиней, а многие и значительно дороже… Но ведь они не продавались, потому мы не назначали цены.

Я молча слушала ее, но сама не сказала ни слова ни об уникальности, ни об особой ценности каллоденской чаши. Я уже наверняка знала, кто взял ее или поручил взять другим. Я также понимала, что он не был вором. Он ведь мог купить ее за семьдесят гиней и не рассказывать мне о ее подлинной ценности. Конечно, он сумасшедший, и чашу у него надо отобрать, но он почему-то считает, что имеет на нее право, и не думает, что я, как следовало бы сделать, расскажу о нем полиции. Я вспомнила, как бережно держал он в руках бокал. Конечно, он не собирается разбивать его. И эти его странные вопросы о моих родных! Украв бокал, он хотел подать мне какой-то знак, и, конечно, я о нем еще услышу. В этом я почти не сомневалась. А потом, почему он так странно себя вел в «Белом олене», почему убежал от меня? На эти вопросы я не находила ответа, чувствуя себя совершенно сбитой с толку. Что же общего могло быть у Бланш с этим странным человеком с ангельским лицом и руками в шрамах?

Мэри осмотрела весь магазин — ничего больше не пропало. Это меня, конечно, не удивило. Сондере, подручный сержанта, довольно молодой человек, вдруг робко улыбнулся и сказал мне:

— А я нас узнал.

— Узнали меня? — удивилась я и даже чуть встревожилась. С чего бы полисмен мог меня узнать?

Он продолжал:

— Вы — та девушка, которая рекламирует шоколад Марша, правда?

Я кивнула с чувством облегчения.

— Это было здорово! Вид у вас что надо. Только они, по-моему, вас недооценили.

Как ни странно, я слегка покраснела. Этот неожиданный комплимент отчасти успокоил меня. Все правильно, я — девушка, которая рекламирует шоколад, и для него я не менее привлекательна, чем сам шоколад. Этот человек был из другого мира — простой парень, который всегда говорит то, что чувствует, даже на службе. Это польстило моему самолюбию.

Между тем сержант и Мэри уже стояли у дверей, и Керр говорил Мэри, что если обнаружится еще какая-то пропажа, то следует позвонить ему. Это не слишком серьезное преступление — кража старинного бокала, который может стоить двадцать-тридцать гиней. Вызывает интерес лишь способ совершения кражи и целенаправленность действий похитителя.