Краткий экскурс не в свое дело - [98]

Они заявились все вместе. Виктор по дороге созвонился с Димкой, и троица встретилась у подъезда.

Услышав мужское разноголосье, я удивилась и, крепко зажмурив глаза, настороженно прислушалась, пытаясь предугадать развитие событий. Потом раздались возмущенный голос Наташки и не очень веселый мужской смех. Мне удалось различить, как подруга отстаивала мое право на головную боль и кратковременный отдых. Я даже приподнялась с дивана.

В этом положении меня и застала открывшаяся дверь. В ней торчали половина Наташки и половина Димки, соревнующиеся в попытке предстать в целом виде.

– Ирочка, как ты? – Я сразу поняла, что чувствую себя неплохо: Димкин голос был кроток и заботлив.

– Плоха она, разве не видишь? – прошипела Наташка, выталкивая моего мужа из комнаты. – Иди на кухню, не мешай восстановлению Иркиной нервной системы. Сейчас оклемается и придет.

– Да ладно, пусть отлеживается! – раздался из коридора голос Листратова. – Ее присутствие не очень-то и важно…

– Виктор! – отчаянно заорала я, срываясь с дивана и падая на пол. Сколько раз путалась в этом пледе, ученая уже, так нет, опять его подхватила!

Поднимало меня сразу три человека – муж, Наталья и Листратов. Славка опоздал, а Марк и Владимир, застрявшие в дверях, просто не решились мешаться.

Уже вернувшись в исходное положение, я разгадала хитрый листратовский ход. Вышибить меня из моего пришибленного состояния на диване можно было только его словами. Чинно усевшись, я тщательно разгладила складки на пледе и пожелала всем доброго вечера, потом подумала и сказала Суворову:

– Привет! Давно не виделись. – Еще поразмыслив, решила, что Димка может почувствовать себя обделенным вниманием и, на всякий случай скорбно потупив глаза, сказала, что ужасно скучала без него весь день…

Наташка захохотала. Постепенно к ней присоединились остальные. И чтобы прекратить этот обидный, режущий слух хохот, я отчаянно крикнула Листратову:

– Удалось арестовать жениха Майи?

Хохот разом оборвался. И если улыбки у всех гасли постепенно, как у светильника с регулятором, то помощник прокурора посерьезнел сразу:

– Нет. Не удалось. Он взял, да и умер полгода назад. Представляешь?

Такой растерянности я, пожалуй, еще не испытывала… Вероятно, так должны чувствовать себя люди, которых облили ледяной водой. Три ведра разом – не меньше! Я не верила собственным ушам:

– То есть как умер?… И похоронили?… – Листратов с усмешкой качнул головой, давая понять, что сообразительностью не отличаюсь. Это меня сразу разозлило, я отстраненно подумала, что в настоящий момент являю собой классическую модель (это слово в переводе с французского означает «образец», но «модель» звучит как-то благороднее) дуры редкостной. Вся моя тщательно продуманная версия благополучно рассыпалась. Ах, как некстати умер этот жених! Нужно было время на раздумье, но его не было. И с этим пришлось смириться. – Ну что ж, – устало проронила я, – надеюсь, теперь они с Майей соединились. Может быть, пойдем ужинать? – Два человека смотрели на меня с жалостью – мой муж и Владимир. Марк смотрел на Наташку, нежно-розовые щеки которой стали пунцовыми, а глаза метали молнии на Листратова. Из-за его спины, пытаясь что-то сказать, корчил мне рожи Славка. Умный мальчик! Я сразу ожила и как можно равнодушнее добавила: – А брата, или кем он там доводился жениху, задержали?

Это был момент моего триумфа! Листратов завял сразу, так и не успев до конца расцвести сарказмом.

– Брата, брата… Прекрати ухмыляться! Где ты нахваталась этого садизма?… Не успели его задержать. Удрал. Скорее всего, в Литву под вымышленным именем… Я вот, Ирина Александровна, все думаю, что ты делаешь в своей конторе? Почему тебя до сих пор не выгнали?

– Может, вам местами поменяться? – сердито предложила Наташка, не дав мне как следует разозлиться. – Впрочем, Иришка бы на твоем месте задержалась, а вот тебя с ее, насиженного, – турнули бы сразу!

– Молчу, – поднял руки вверх Листратов, с комфортом расположившийся в кресле. – Молчу и слушаю, что привело Ирину к правильному выводу. Только предварительно хотел бы уточнить, имеются ли у нее какие-либо соображения по поводу местонахождения Суворовой Дианы Павловны? Она же – Мошкина Екатерина Михайловна.

– Имеются, – буркнула я, с трудом преодолевая обиду. – Попробуйте поискать Диану Павловну в опечатанной квартире убиенного Милашкина Михаила – бывшего коллеги и друга Суворова Владимира Сергеича. Постарайтесь мирно убедить ее в том, что бояться ей больше нечего. Так, чтобы она от радости не покончила с собой. – Помощник прокурора, не ответив на мой выпад, взлягнул длинными ногами, вскочил и унесся раньше, чем вернулось на место кресло, взлягнувшее вместе с ним. Уже из кухни донесся командный голос Листратова, дающий указания по телефону. Вернулся он довольно быстро. Уселся обратно в кресло и изобразил полное внимание. Я сосредоточила взгляд и руки на бахроме пледа и приступила к изложению своего видения картины преступлений: – Итак – экскурс не в свое дело. Десять лет назад Диане Павловне Суворовой, благодаря полученным в результате падения с лестницы травмам, удалось уйти от ответственности за смерть родителей Володи… – Я посмотрела на Суворова и его шурина и удивилась одинаково напряженным лицам. – Известно, что она ухитрилась основательно запутать свои дальнейшие следы. Марку и в голову не пришло, что двоюродная сестра может нарушить существовавшую между ними договоренность и заявить свои права на Викторию. В какой-то момент Диана не выдержала той жизни, которую вела в образе Мошкиной. И пять лет назад предприняла импульсивную, но безуспешную попытку увидеться с дочерью, а возможно, увезти ее с собой. После этого Диана сделала правильный вывод – умерла так умерла. Ее визит закончился гибелью отца Владимира. Был ли это несчастный случай или она намеренно столкнула пожилого человека с лестницы, трудно сказать. Хотя я склонна верить, что она сеяла смертельную опасность, независимо от своего желания. Единственный положительный для Дианы результат той вылазки – она разжилась большими деньгами. Попросту говоря, Дианка их украла – в порядке компенсации за бесцельно прожитые после получения травмы годы. А может быть, кредиторы достали… Хотя едва ли она, покинув интернат, могла продолжать игру в казино… Следующие пять лет Диана любовалась дочерью на расстоянии, различными путями добывая сведения о ее жизни. Мир не без добрых болтунов. Сначала я подумала, что этими сведениями ее снабжала родная тетка – мать Марка, она же экономка Владимира. Ошиблась. Если бы это было так, Диана напрямую обратилась бы к ней за письмами Майи к мужу, сделав из нее соучастницу. Но письма добыли иным путем. И неизвестно, сколько бы продолжалось это созерцательное существование Дианы, которая не могла не терзаться тем, что в суворовской обители без нее все тихо и спокойно, если бы не решение Майи официально удочерить Вику. Вот тут материнские чувства Дианы и взбунтовались: удочерить при живой матери?! Да к тому же претендентка на роль приемной мамы явно не в своем уме. Тогда-то и появилась у Дианы мысль собрать на Майю какой-нибудь компромат и направить его по назначению. Диана отправляется в Каунас – на родину Майи, где узнает весьма интересную вещь: женщина, называющая себя этим именем, – таковой не является. Известно, что у Новицкой Майи Семеновны после смерти родителей никого из родных не осталось. Однако существовал бывший жених. Судя по его поведению, он долго не мог смириться с положением отвергнутого. Я решила, что Диана встретилась именно с ним. Не знала, что к тому времени он уже умер…