Краткая книга прощаний - [9]

— Геолог, — напрягается Вася.

— Нет, — говорит Заболот, — медведь. Тот самый, с белой головой.

Заболот тушит окурок, встает, берет косу и достает точило. Трогает лезвие рукой.

— Ты гляди, затупилась. А ведь недавно правил.

— Ну а дальше? — просит Вася.

— Дальше, Вася, бой был. Я с медведем бился.

— Ну, и кто кого?

— А никто никого, Вася. Силы были равные. Ты становись за мной, в обратку погоним. Нам до вечера управиться надо.

— Да как же вы дальше?

— Да как, — задумывается Заболот, — договорились после встретиться, когда времени больше будет.

Колыбель

На дачах повесился учитель письма.

Снимать пригласили Заболота. Ну, значит, пришел, посмотрел.

— Высоко, — говорит, — повесился. Стремянку ставить надо. Так не достану.

Принесли стремянку. Налили Заболоту стакан водки.

— Нет, — говорит, — пить после будем, как вниз спустимся. А сейчас — на облака.

Залез на стремянку вровень с учителем. Задумался.

— Если веревку резать — вниз упадет. Вы не удержите. А так не снять — хорошо затянуло.

— Удивительно, — говорят снизу.

— Чего удивляться, — толкует Заболот, — веревка — шелк, и мыло в доме было, а стерва Клавка к хахалю ушла.

— Лидия, — поправляют снизу, — Лидия зовут жену. Второй год на сторону ходила. Вот и доходилась.

— Зараза, — сказал Заболот и слез вниз. — По морде бы ей этим покойником. Ну, что делать будем? Васю надо звать.

— Так он в городе до вечера, — говорят, — уехал.

— Ну что же, — сказал Заболот, — будем висеть до вечера.

— Как до вечера? — заволновалась округа. — Разложение и вообще.

— Кто сказал? — засуровел Заболот. — Он что, по-вашему, внизу разлагаться не будет?

— Но мухи же, — ответили снизу.

— Да — мухи, — согласился Заболот. — А мы его марлей, как таранку, обвяжем. Повисит.

Вечером пришли с Васей. Народ зачем-то собрался. Лидия в доме кричит.

— Вот, Вася, — говорит Заболот, — это явление называется смерть.

Сняли. Положили. Вышли во двор.

— А водка? — интересуются заинтересованные.

— Водка, — сказал Заболот, — мне уже не поможет, а Васю беречь надо.

Повернулись и пошли.

Лидия черная вышла и сказала спасибо.

— Вам спасибо, — сказал Вася.

Заболот же вышел на дорогу, сплюнул и сказал:

— Нет уж, не хотел бы я быть учителем. Тетради по ночам проверять надо, а ночью, Вася, в доме, как в колыбели, жутко одному.

Между сыном и Марцилом

У Заболота от чужой ему женщины родился сын.

Как все его сыновья, он попал в мир осенью, в такой холод, что деревья каменели и плакали комнатные собачки.

— Сын у меня родился, — сказал Заболот Марии, — пойду, посмотрю.

— Какой день? — спрашивает Мария.

— Третий, — ответил Заболот и полез в шинель.

Мария собрала в дорогу денег и провизии, дала новую простыню на пеленки.

И Заболот окунулся в непогоду. Дороги развезло.

До больницы восемь верст. Но Заболот, во-первых, трезв, а во-вторых, отец. Пришел.

Спрашивает:

— Такая-то такая-то — поступала?

— Яволь, — отвечает медсестра, — натюрлих.

— Отлично, — говорит он, — можно сына посмотреть? Мне сегодня на фронт, а там — сами знаете, свидимся или нет — неизвестно.

— На какой фронт? — удивилась работница дома.

— На Восточный, — ответил Заболот, — ну так как?

— Хорошо, — решилась тетка, — пойду посмотрю.

— Иди, — благословил Заболот и сел в коридоре на стул.

Пошла. Приходит.

— Сейчас — нельзя.

— Хорошо, а когда будет можно?

— Через час или около того, — примерилась работница.

— Тогда я поем, — сказал Заболот, — в дождь и снег аппетит появляется.

— Может, что жене передать хотите? — спросила тетка.

— Жене? — сказал Заболот. — Нет ничего, а той, что сына родила, поклон передавайте, да вот кефиру я принес четыре бутылки.

Тетка пожала плечами и забрала кефир.

Заболот съел котлетку и выпил рюмашку. Закурил во дворике под дождем, лужи пронаблюдал. Ноябрь.

Зашел. Стучит. Открывает окошко уже другая тетка.

— Здравствуйте, — сказал Заболот, — к вам такая-то такая-то поступала?

— Яволь, — отвечает сонная работница, — поступала, родила, выписали.

— Мне сына посмотреть, — строго заявил Заболот, — час назад обещали.

— С сыном выписали, — говорит меланхоличная тетка.

— С сыном не могли, — сказал Заболот, — я завтра на фронт, мне мальчика в задницу поцеловать надо. Поцелую — уйду.

— Хорошо, — задумалась работница, — пойду посмотрю.

— Я тогда во дворе погуляю, — предупредил Заболот.

Вышел. Из кармана достал. Налил. Выпил. Закурил.

В лужи вгляделся. Темные. В природе смерть клокочет.

Снова зашел. Подумал. Налил. Выпил. Постучал.

— Да, — отвечает третья тетка, — вы с передачей?

— Да нет, — прохрипел Заболот, — мне сына нужно. Иначе — на фронт.

— Пойду, посмотрю, — сказала работница.

— Не надо, — попросил Заболот, — вы мне о нем расскажите.

— Ну что, — начала тетка, — вес — три семьсот, общая длина пятьдесят шесть сантиметров, один зуб, сосательный и прочие рефлексы в рамках, родился в созвездии Скорпиона, будет обезьяной.

— Узнаю, — задумался Заболот, — а что обезьяной, так я всю жизнь свиньей проходил… А что — родственники, что у него за родственники?

— Насчет родных — так… — начала работница. — Мать — Гаврюшина Ирина Константиновна, 1964, среднее специальное…

— Ясно, — кивнул Заболот, — дальше.

— Отец — Бройлер Михаэль Самуилович…

— Понятно, — сказал Заболот.