Краткая история аргентинцев - [61]

Альвеар был замешан в этом; он не брал взяток, но посоветовал членам городского совета от партии радикалов проголосовать в пользу энергетической компании. Это вылилось в крупный скандал, однако доказательств подкупа не было найдено. Позже, после революции 1943 г., дело подробно расследовали. Итоги расследования были опубликованы, однако Перон приказал уничтожить эти отчеты. Сохранилось лишь несколько публикаций, которые свидетельствуют о тонкой оперативной работе, направлявшейся из Брюсселя (там находилась штаб-квартира энергетической компании), и об участии в этом расследовании многих влиятельных аргентинских деятелей.

Другая афера, совершенная в 1940 г. (в этом году Ортис ушел в отпуск из-за болезни), была связана с землями городка Паломар. Сегодня она также вызывает у нас лишь улыбку. Земли хотело купить министерство вооруженных сил для строительства военного училища. Несколько ловкачей, среди них были и депутаты, купили эти земли у старушек, затем продали их государству, а прибыль положили себе в карман. Любопытно, что в акте о покупке было записано, что старушки продали земли дельцам, которые, в свою очередь, продали их государству. Причем все было записано в одном и том же нотариальном акте. Большей наглости нельзя было придумать! Провели расследование. Факты были настолько очевидны, что виновные нашлись. Пока шло дело, депутат от радикалов, получивший в результате аферы 10 тысяч песо (на самом деле их получил не он лично, а некая загадочная женщина), застрелился. Тогда еще людям было стыдно за бесчестные поступки...

Хорошее десятилетие?

В целом 1930-е годы были хорошим десятилетием, если бы не фальсификации выборов, запятнавшие все остальное. Это было хорошее десятилетие, особенно после преодоления кризиса, во время которого люди были настроены пессимистично, так как никогда раньше (за исключением 1890 г.) Аргентина не переживала ничего подобного. Но 1890 год был давно забыт, и, когда грянул кризис, в аргентинском обществе поначалу царил оптимизм, убежденность в том, что «Бог — это аргентинец» и что несколько хороших урожаев решат все проблемы, так как Аргентине суждено процветание.

Однако случилось иначе, и кризис сильно ударил по этим убеждениям. Когда выяснилось, что он постепенно сходит на нет, в стране вновь появились радужные настроения, и люди продолжили жить, как раньше, — очень консервативно, противясь переменам и сохраняя классовые предрассудки. Но остались и лучшие черты прошлого: социальная мобильность, позволявшая иммигрантам и любому удачливому и талантливому человеку подняться наверх. В жизненном укладе того времени было место и труду и досугу, потому что у каждого человека была лишь одна работа (никому не приходило в голову работать на двух работах). Поэтому можно было пообедать дома, немного поспать, после чего вернуться на работу. Так что это десятилетие вызывает ностальгию. Жаль, что одно темное пятно омрачило этот период и сделало уязвимой демократию, которая, несмотря на недостатки, была многообещающей.

В те годы существовало мало влиятельных партий: ГРС, сохранявший наибольшее число сторонников, возглавлялся Марсело де Альвеаром, который был действительно выдающейся и всеми уважаемой личностью; консерваторы, объединившиеся лишь в 1931 г., имели в своих рядах влиятельных лиц и хороших руководителей; Социалистическая партия обладала значительным влиянием лишь в столице, но среди ее членов были такие крупные деятели, как Альфредо Паласиос, Энрике Дикман, Николас Репетто, Марио Браво; и наконец, действовала немногочисленная Прогрессивная демократическая партия, сумевшая победить на губернаторских выборах в Санта-Фе (после ее победы, эту провинцию в 1932— 1933 гг. возглавлял Лусиано Молинас, однако президент Хусто вмешался в дела Санта-Фе и сместил Молинаса, что стало одним из самых одиозных событий эпохи).

Наличие нескольких политических партий позволяло надеяться на улучшение ситуации с гражданскими правами и, возможно, на большее участие в управлении неконсервативных сил (то есть тех, у кого не было обязательств перед господствующими классами), которые могли бы удовлетворить требования масс. Однако этого не случилось: нечестные выборы и слепота высших классов помешали этому. Последствия стали очевидны в 1943 г., когда в Аргентине закончилось «Десятилетие 1930-х годов».

XI. Революция 1943 года

Это было неожиданным событием, обрушившимся на страну как гром среди бела дня. Однажды утром жители Буэнос-Айреса проснулись и узнали, что войска из Кампо-де-Майо[53] подошли к резиденции правительства, президент Кастильо бежал в город Колонна и консервативное правительство свергнуто. Тем не менее революция была неизбежна. Здесь можно усмотреть противоречие, но это не так. Революция 1943 г., хотя и была вызвана вполне банальным и даже абсурдным событием, на самом деле имела глубокие корни, вызревавшие в Аргентине в течение многих лет. Но то, что очевидно сегодня, но в те годы увидеть было трудно.

Тоталитарные режимы

Чтобы понять логику события того времени, нужно учитывать повсеместный расцвет тоталитарных режимов, с 1933 г. укреплявших свои политические и военные позиции, и фактически управлявших Европой. Если посмотреть на события того времени с позиций современных знаний, то к середине 1943 г. перелом в войне стал фактом, и конечный триумф союзников — неизбежным исходом, но современникам это было не так очевидно. В конце 1942 г. тоталитарные режимы потерпели первое серьезное поражение. В битве за Сталинград немцы потеряли более 600 тысяч солдат, заменить которых было трудно. Они не смогли пробиться к Суэцкому каналу. Хотя в Тихом океане Япония поначалу сумела добиться ряда побед над США, ее поражение было неотвратимым, так как она не обладала сырьем и была вынуждена вести боевые действия на слишком широком фронте.