Красота - страшная сила - [21]

Мы чуть ли не до утра валялись на моей кровати, смотрели по ящику идиотские американские передачи, курили сигарету за сигаретой, хрустели чипсами. И все-таки боль не утихала. То и дело я вновь и вновь вспоминала, что со мной произошло, и принималась рыдать, обливая слезами и сигареты, и чипсы. Бекки снова меня успокаивала, напоминая, что скоро я стану телеведущей, и мне становилось легче, и я старалась думать о том, что жизнь у меня складывается, что бы там ни было, просто здорово.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Знакомьтесь: самая обаятельная бабушка Британии

Меня разбудил громкий звон будильника, и в первые несколько секунд я никак не могла вспомнить, что случилось накануне. Потом в памяти всплыл телефонный звонок Тины, и приятное самодовольство окатило теплой волной. Но тут же перед глазами встала вчерашняя сцена на мосту. Я закуталась в одеяло и застонала. Неужели все это случилось со мной? Неужели я и вправду так унижалась перед Питом, умоляя его не уходить, не бросать меня? Я еще раз мысленно прокрутила события вчерашнего вечера. Да, все было именно так. Боже мой, как стыдно! Мне не захотелось вставать, не захотелось никого видеть. Только бы спрятаться подальше… И я провалялась под одеялом еще не менее получаса. Как бы еще оттянуть то время, когда придется выслушивать сочувственные комментарии друзей и коллег — ведь мне даже нельзя похвастаться новой работой, чтобы хоть как-то реабилитироваться в их глазах! Пока мой уход — тайна за семью печатями. Черт побери, меня бросили! Как нужно одеваться в таких серьезных обстоятельствах? Надеть что-нибудь черное? Пожалуй, во всяком случае время года подходящее.

Поднимаясь в лифте на пятнадцатый этаж, я смотрелась в зеркало и думала, с каким лицом приличней всего предстать перед коллегами. Все, конечно же, примутся меня жалеть, полезут с сочувствиями, так что лучше подготовиться заранее. Я решила сыграть роль обиженного ребенка: большие, печальные глаза и надутые губки. Получилось неплохо.

— Господи, Лора, что с тобой? — воскликнул Грэхем, едва я появилась в дверях, — на тебе лица нет!

Когда я в двух словах рассказала ему все, он упер обе руки в свои узкие бедра и сокрушенно покачал головой. В своей рубашке типа «черный красавчик» в стиле семидесятых годов он выглядел забавно, потому что и в самом деле он был и чернокожим, и очень красивым. Пришлось сделать усилие, чтобы не улыбнуться. Нельзя же улыбаться после того, как тебя жестоко обидели. И мне пришлось надеть на лицо прежнюю маску.

— Бедняжка, — с чувством произнес Грэм, а потом заявил на всю контору:

— Слушайте все! Лору только что бросил этот идиот, с которым она встречалась, так что будьте поласковее с ней сегодня!

Затем он обнял меня за плечи и проводил к столу, как инвалида, который не может шагу ступить без посторонней помощи.

— Уж кто-кто, а я-то знаю, каково быть брошенным. Помнишь, как я был убит горем в прошлое лето, когда этот французишка бросил меня одного на пароходе? Опять забыл, как его звали?..

— Жан-Люк, — терпеливо подсказала Нэт.

— Ах, да, Жан-Люк. — По красивому лицу Грэма пробежала тень: видно было, что он с содроганием вспоминает те кошмарные дни.

— Я знаю, что тебе теперь нужно: крепкий кофе, шоколадный круассан и немножко Глории Гайнор. Сейчас сделаем.

В мгновение ока Грэм оказался возле магнитофона и принялся рыться в обширной коллекции записей, игнорируя все наши советы. Выступая в роли истинного диджея, он воспринимал наши пожелания, как знак недоверия его музыкальному вкусу. Наконец он победоносно воскликнул «Вуаля!» и удалился готовить мне завтрак.

— Ты в порядке? — осторожно спросила Нэт.

Я мрачно кивнула головой, и вдруг мы посмотрели друг другу в глаза и дружно расхохотались. И правда, трудно было оставаться серьезной, когда у тебя в ушах назойливо звучит песенка со словами «Я останусь жива».

Грэм вернулся в сопровождении Труди, которая считала, что ей как редактору можно приходить в офис на час позже своих подчиненных. Она попыталась изобразить на лице сочувственную улыбку; значит, Грэм уже сообщил ей о моей трагедии в личной жизни. Впрочем, Труди мало была похожа на нормальное человеческое существо, так что ее улыбка воспринималась скорее как гримаса.

— Ты тоже будь подобрей сегодня к Лоре, — бесцеремонно заявил Грэм, обращаясь к ведьме, когда та уже выходила из офиса.

— И почему это ему все сходит с рук? Слышала, как он с ней разговаривает? — спросила Нэт.

— Потому что он здесь единственный мужчина, — ответила я.

Мы часто задавали себе вопрос, знает ли ведьма, что Грэм — голубой. Хотя, даже Труди не могла не обратить внимание на маленькие скульптурки двух пуделей на его столе, тонко намекающих на его сексуальную ориентацию; этих кобелей он окрестил Джорджем и Майклом.

Я с нетерпением ждала, когда же, наконец, моей начальнице позвонит Джаз — только это и отвлекало меня от мыслей о Пите. Каждый раз, когда Кэти отвечала на звонок и клала трубку, я спрашивала: «Кто звонил?». Кэти и сама стала беспокоиться. К трем часам я уже чуть не сходила с ума от нетерпения. А Труди вела себя как обычно, если не считать того, что она ни разу не вызвала меня к себе. И вообще весь день не обращала на меня никакого внимания. В пять часов в густом облаке дорогих духов она отправилась на какую-то деловую встречу, предупредив, что будет в офисе только завтра. Что происходит?