Красота и ужас. Правдивая история итальянского Возрождения - [18]
Продвижение армий Карла по полуострову оказалось на удивление спокойным и успешным, хотя его наемников – швейцарцев, шотландцев и германцев – обвиняли в «великой жестокости» при разграблении городов и деревень. Своим успехом на ранних этапах Итальянских войн французы были обязаны великолепной артиллерии. Со времен побед над англичанами в войнах середины XV века французы заметно усовершенствовали свою артиллерию, перейдя с железа на бронзу, что позволяло делать более легкие и маневренные пушки. В сочетании с усовершенствованными повозками, натренированными лошадьми и опытными стрелками французские пушки становились непобедимыми[90]. Лишь после очередного витка гонки вооружений появились оборонительные сооружения, способные противостоять этим великим пушкам.
Французам были рады не везде. Политика итальянских государств была сложной: тосканские территории с радостью избавились от своих прежних хозяев. Во Флоренции противники правящей семьи Медичи (и среди них Никколо Макиавелли) воспользовались возможностью изгнать бывших олигархов. После переговоров с Карлом сын Лоренцо Великолепного, Пьеро Медичи, получил прозвище «Невезучий». Он пытался заключить с королем соглашение, но оказался настолько непопулярным, что ему пришлось бежать из города, спасая собственную жизнь. 17 ноября 1494 года Карл торжественно вошел в город как покоритель Флоренции. Сознавая, что ему нужна поддержка Флоренции в кампании против Неаполя, Карл заключил сделку с новыми правителями города, и это позволило ему захватить ряд флорентийских крепостей (в том числе Пизу), пообещав вернуть их после неаполитанской экспедиции. Флорентийцы заплатили Карлу 120 тысяч флоринов и договорились, что его представители в городе будут присутствовать на любых переговорах во Франции или Неаполе. Карла устраивало не все: он попытался вернуть Медичи, но надавил слишком сильно, и флорентийцы отказались. Соглашение было заключено в конце ноября, и Карл двинулся дальше на юг через Сиену в Рим. Армия опередила его, пройдя традиционным триумфальным путем с севера через Монте-Марио и спустилась с холма близ церкви Сан-Ладзаро на поля вокруг замка Сант-Анджело. 31 декабря король торжественно вошел в Рим, где его приветствовали знатные люди города и кардиналы. За этим последовали официальные визиты священнослужителей и почетных граждан, а рядовые римляне страдали от вандализма и жестокости французских солдат, изнывавших от безделья. Пятеро особо провинившихся солдат были повешены в наставление другим. 16 января 1495 года король присутствовал на папской мессе и осмотрел новые апартаменты папы Александра XI, «самое великолепное жилище, имевшее все, чего никогда раньше не видели ни в одном дворце или замке»[91].
А тем временем велись активные дипломатические переговоры. Папа согласился пропустить французов к Неаполю и передать Карлу своего давнего заложника, брата османского султана Баязида II, принца Джема. Джем был человеком «огромной смелости и живого ума»[92], потенциальным претендентом на османский трон. Для папы (а также для Венгрии и других христианских государств) он был выгодным заложником. В любой момент можно было пригрозить султану поддержкой претензий Джема на престол. Джем и Баязид были сыновьями покорителя Константинополя Мехмеда II. После смерти отца в 1481 году между братьями вспыхнула ожесточенная борьба – к этому времени Османская империя являла собой завидную добычу. Мехмед не назначил наследника. Неудивительно, что 21-летний Джем, правитель города Караман в центральной Анатолии, рассчитывал получить всю империю. Он заручился поддержкой великого визиря, но у старшего брата, Баязида, были другие соображения и (что более важно) собственные сторонники среди влиятельных чиновников Стамбула, а также поддержка янычар, элитной гвардии султана. После кровавого бунта, во время которого великого визиря попросту растерзали, Баязид вошел в город и 21 мая 1481 года объявил себя султаном. Джем предлагал разделить империю, но Баязид отказался. После непродолжительной войны Джем бежал в соседний Мамлюкский султанат, где его приняли в Каире. Он совершил паломничество в Мекку, безуспешно пытался вторгнуться в Анатолию, а затем отправился на Родос под защиту рыцарей-иоаннитов. Этот орден крестоносцев принимал паломников, направлявшихся в Иерусалим. Рыцари же взяли его в плен, заключили мирный договор с Баязидом и со свойственным им прагматизмом договорились с султаном о ежегодной выплате 45 тысяч дукатов за то, что Джем останется заложником. Позже Джема перевозили в разные города Франции и Савойи. Он стал разменной монетой европейских дипломатических переговоров с османами. В 1489 году Джем оказался в руках папы Иннокентия VIII. Папа с удовольствием получал выплаты от султана. Кроме того, султан прислал ему священную реликвию – Святое копье. Реликвии были очень востребованы в итальянских церквях, поскольку привлекали паломников[93].
Через шесть лет, когда в январе 1495 года французская армия покидала Рим, папа Александр VI передал Джема французам. Через месяц османский принц умер. Сразу же пошли обычные слухи об отравлении (они всегда появлялись после безвременной смерти известных людей того времени), но, похоже, все дело было в пневмонии: в качестве заложника Джем был куда полезнее живым, чем мертвым. Баязид попросил вернуть тело Джема для погребения по исламскому обычаю (Джем сам выражал желание умереть на родине). Это не помешало христианским державам попытаться вытянуть из Османской империи дополнительные деньги за возвращение тела. Тело Джема ожидало погребения целых четыре года.
