Красный Яр. Это моя земля - [58]

Мы говорим еще долго, Саломея до одури много пьет. По ее восковому лицу текут слезы. Она беспросветно, безотчетно одинока. Ее независимость и свобода давно, в прошлой жизни, сменились страхом. Гнетущим, иссушающим страхом тупого абсолютного одиночества. Она не откажется от роли кумира, ее боготворят миллионы читателей, но это всего лишь торговля враньем.

Я знаю, Марк будет против. Он против безумств — оберегает, как может. Защищает нас или себя? Так посудить, этот рыжий холеный мужик и есть моя настоящая семья. Был семья. Скоро будет никем. Жаль. Его — жаль. Потеряет еще одного долгого друга. У Рассказчиков не бывает близких друзей — «долгие» им нужнее.

Конец этой жизни станет последним. Я больше не буду помнить прежние жизни, прежние семьи и прежнюю боль. Превращусь в обычного человека, который по-настоящему рождается и умирает. Я выбираю быть. Выбираю жизнь без теней прошлого. Марк больше не будет меня искать и заставлять проживать чужие жизни, вновь и вновь страдать от потерь, ранить любимых. Я подпишу Отказ. Это мой окончательный выбор. Последнее я сказала вслух, не заметив, когда мысли стали словами. Пора.

…

«Куда я теперь? Не знаю. В Стокгольм, на Балканы. Я давно в Сибири, мне пора уходить. Здесь зверски холодно и не умеют делать вино. И тебя здесь больше нет.

Я найду тебя, где бы ты ни родилась. Я готов быть зрителем твоей жизни, со стороны смотреть, как ты вновь и вновь рождаешься, цветешь и гибнешь, но я не готов потерять тебя.

Ты спрашивала, как ты стала инфинитом? Я соврал, я знаю.

Это была страшная война. Они шли с юга — за нашим мехом, за нашей землей. Шли, выжигая жизнь до черной земли. Мы не смогли бежать со всеми. Ты была тяжело больна после родов. Твоя новорожденная дочь спала. Я караулил сон внучки и подносил ее тебе, как только она просыпалась. У тебя не было сил встать, ты кормила ее, теряя сознание. Твоя жизнь трепетала, как свет свечи, и я неотлучно был рядом.

Они пришли ночью. Пришли и подожгли дом, как поджигали все дома по пути. В ту редкую ночь я спал, обессилев от долгой бессонницы и страха. Не знаю, чудом или проклятием я проснулся, когда огонь уже пожирал стены. Я увидел, как пламя подбирается к колыбели, и понял, что девочку спасти не смогу. И что ты — видела. Не понимала, но видела. Я кинулся к твоей постели, но огонь был быстрее меня. Я не смог вынести тебя из горящего дома, но бежать, зная, что огонь терзает твое хрупкое изможденное тело, не смог. Я обезумел от страха и горя. Я убил тебя. Со всей силой, что оставалась, всадил охотничий нож тебе ниже сердца. Но прежде, на миг, ты очнулась. Ты не просто увидела, ты поняла. Тогда ты и стала инфинитом.

Не помню, как, но я выбрался. Прошло много, мучительно много лет, прежде чем я вновь тебя нашел. Тебя звали Ренатой, ты жила в деревне на севере Италии. Я увидел тебя на набережной альпийского озера и сразу узнал, хоть в твоих чертах и не было ничего от моей единственной дочери. Тогда я поклялся никогда больше тебя не терять.

Вчера ты пришла ко мне с приговором. Для тебя это решение, а для меня — приговор. Ты решила отказаться от памяти, решила стать обычной. Я не мог, пойми, я не мог потерять тебя снова и навсегда. Я слушал, спорил, убеждал, хотел остановить. Но ты сильная, ты все решила. Единственное, что я смог выторговать, — паузу. Я соврал, что для Отказа нужен ритуал. Попросил вернуться через неделю. Нет, я не надеялся, что ты передумаешь, — знал, что выхода нет. Я проследил за тобой и сделал то единственное, что мог. Пойми. Услышь и пойми меня. Пройдет много лет, но я снова буду рядом. Я обязательно найду тебя и, пока ты не вырастешь, буду оберегать и защищать. Я найду тебя, я все расскажу. Ты поймешь и простишь. В следующей жизни».

Пищулин Алексей. Правила торга

Татышев — остров в черте Красноярска. Для того чтобы оказаться на острове, нужно пройти 500 метров по Виноградовскому, или Вантовому (народное название), пешеходному мосту. Остров самый крупный на реке, здесь на 7 квадратных километрах организовано интереснейшее пространство — рекреационная зона для активного отдыха, культурно-массовых мероприятий, фестивалей и концертов. Есть прокат спортивного оборудования. Зимой здесь устанавливают самую большую новогоднюю елку в России. На острове можно покормить сусликов и встретить лису.

Татышев парк:

Красноярск, остров Татышев

В рассветных сумерках я, сутулясь и крадучись, спешу по вантовому мосту. В одной руке — хищная лопата с зазубринами, в другой — угловатый увесистый сверток, неумело перевязанный бечевкой. Татышев пуст. Ни бегунов, ни байкеров, ни сусликов, ни купальщиков — никаких свидетелей гротескных похорон. Куль, словно слушая мысли, ерзает в затекшей руке. Что ты тащишь тайком, словно тать? Сердце, грызун, свое сердце!

Остров встретил холодом и туманом. Я не пошел далеко — жутковато. Сразу после моста свернул на тропинку. Несколько минут рысцой — кеды промокли от росы — хорош! — вот подходящее место. В стороне от тропинки тянет корявые руки к небу древний дуб. А у его корней, подковой охвативших пустоту, тускло желтеет песок — пустячная задача для лопаты.