Красный сокол - [14]
Один из них, сухой и длинный, с подчеркнуто откинутой головой, прозванный немцами-инструкторами, под присмотром которых он работал на строительстве спортивного зала, Паулем, а первокурсники — Павой, хищно погладил ее по спине, когда она наклонилась.
Аня выпрямилась, ожгла взглядом нахала и молча продолжила свое дело. «Ух, какие жгучие глаза!» — услышала она краем уха, продвигаясь дальше по рядам.
— Карош Маша, а… никс ваша, — заметил инструктор.
— Говорят, она втюрилась в Ивана! Ну, того, что выступал на трибуне, — провякал паренек, сидевший напротив нахалюги, перекатывая карамельку во рту.
— Что мне твой Иван! — взорвался самоуверенный новичок. — Я Паша Днепровский! Меня вся тамошняя шпана знает. Не таких девок обламывал. Поспорим, что она не станет брыкаться, когда я ее приласкаю!
— Не ерепенься, Пава. Ивана тоже знают. И не только в Луганске, — подал голос сосед по столу. — Ты знаешь, какие он фартовые наколки набрасывает?
— Ша, братцы, идет! Словно лебедь плывет… — полушепотом сообщил еще один претендент на девичью красу.
Павел угловым зрением определил момент встречи и, когда девушке оставалось сделать два шага, чтоб проскочить мимо почему-то притихшего стола, кумир днепропетровской шпаны откинулся на спину и, как шлагбаум, преградил ей дорогу, удерживая длинное тело носками ботинок, зацепившись ими за перекладину стола. Аня уперлась коленками в грудь шутника и бросила взгляд вниз, силясь найти выход из щекотливого положения. Но импровизатор любовного выпада охватил руками голые коленки смутившейся девушки и одновременно ухитрился пальцами нырнуть под юбку, коснувшись бедер, отчего дивчина завизжала как резаный поросенок. Ее сопрано заглушил баритон растянувшегося у ног певца, затянувшего на цыганский манер:
«Как люблю я вас, в этот грозный час!»
Не представляя, как выпутаться из неприятного положения, Аня непроизвольно со всего маху трахнула деревянным подносом по стриженой голове обидчика. Днепропетровец ужом взвился из-за стола и ринулся с кулаками за Аней: «Ах, курва! Я тебе… Вот зараза!»
В другом конце огромной столовой вскочил, как ужаленный, Иван и рванулся на помощь жене. Весь зал всполошился растревоженным муравейником и мигом разделился на два враждебных лагеря. Днепропетровцы удерживали своего лидера, рвущегося за убежавшей раздатчицей, а луганские уцепились за возбужденного героя. За теми и другими уже толпились соратники яблочного разбора и защитники поруганной чести.
Появившийся из малого командирского зала Степанчёнок выхватил пистолет и взлетел на стол. «Стоять! Ни с места: стрелять буду!» — заорал он на весь зал, перекрывая шум. Убедившись, что слова его не возымели достаточного действия, выстрелил в потолок. «Всем по местам!» — последовала уже более спокойная команда, сопровождаемая отмашкой пистолетом. На ходу разобравшись в причинах потасовки, во всеуслышание приказал: «После ужина Федорову и Тарасову явиться в кабинет комиссара школы».
Когда два главных, набычившихся участника ссоры замаячили перед дверью комиссара, из кабинета вышла заплаканная Аня.
Иван метнулся к ней, стремясь узнать причину слез. Но молодая жена лишь махнула рукой: «Потом», — и заспешила к выходу.
В тесный кабинет, набитый инструкторами и руководителями групп, вызывали по одному. Ивану задали всего один вопрос, уточняющий ситуацию, и отпустили, посоветовав не разжигать конфликт.
Тарасова допрашивали более пристрастно и основательно, но из него ничего не удалось выжать, кроме честного признания:
— Я не знал, что она замужем.
На самый интимный вопрос «Как ты мог запустить руку под юбку?» Павел по-детски угрюмо огрызнулся:
— Не знаю. Она сама туда скользнула.
На другой день начальник училища пригласил в кабинет весь инструкторско-командирский состав. После короткого доклада комиссара и выступлений непосредственных очевидцев инцидента решили пересмотреть списки курсантов нового набора и равномерно распределить по взводам и ротам «луганцев» и «днепровцев», чтобы затруднить возможность объединяться «патриотам» по земляческому признаку. «А то им ненароком вздурится пойти друг на друга стенкой», — подытожил начальник.
Глава 7
Дуэль
Дело о возникшем в столовой происшествии еще не закрыли, а оно уже получило новое развитие. Иван, восстановив полную картину происшедшего, возмутился наглостью новобранца и запиской через «Бобра» вызвал Тарасова на дуэль.
Володька Бобров, как и Ваня, по вечерам занимался фехтованием в спортивном зале училища, куда заглядывал и Тарасов, примериваясь к снарядам.
«Бобер», увлеченный идеей рыцарского поединка, незаметно подстерег Павла и молча вручил ему вчетверо сложенную бумажку, исписанную красивым каллиграфическим почерком оскорбленного: «Как рыцарь женского пола и покровитель публично униженной подруги жизни, вызываю Вас на дуэль во имя чести и достоинства настоящего мужа и пилота отважной авиации РККА. Согласен на любой достойный Вас вид оружия и клянусь держать в тайне исход поединка до конца дней своих. Федоров».
Павел оторвался от прочитанного, внимательно взглянул в серьезные глаза однокурсника, с которым вместе таскали цемент и кирпичи на строительстве этого спортивного зала. Медленно сложил записку, кивнул головой: «Вызов принимаю».
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).