Красный снег - [60]
— Территория эта наша!
— Погоди! Так тебе говорят, что эта территория ваша. Об этом и мы слышим. Но тебе-то каждый день голову ломай, доколе здесь оставаться. Положено по справедливости заменять части, переводить с худшего места на лучшее, чтоб они могли отдохнуть. А замены — нет!
— Это тебя не касается! — перебил его сотник.
— Тебя-то это касается. Твоих людей — тоже тревожит. Нам все равно, кто на нас пойдет, Петлюра или Каледин. Мы будем стоять на своем, пока не добьемся свободы. Шахтерские отряды укрепляются и оружием и людьми. С нами справиться трудно. А еще год пройдет — никакая сила нас не одолеет!
— Снылась стрыжений вивци шэрсть кучэрява!
— Не спеши, Роман Карпович! Мне нет нужды тебе доказывать, какими дорожками пойдет наша победа. Ты можешь в нее и не верить. А ежли что, на кой черт она сдалась тебе, мертвому?
— Не стращай!
— О жизни я говорю! Нам нечего терять. Мы и на смерть пойдем. А тебе зачем смерть принимать, когда жить положено! У тебя хозяйство, достаток!..
— Замовкни! — крикнул Коваленко, потянувшись за наганом.
— Не спеши, — ответил Вишняков, тоже берясь за наган. — Ухлопаем друг друга, а дальше что? Черенков от рудника — в одном переходе. Сам знаешь, идет карать и устанавливать власть донского атамана Каледина. Не Петлюры, а Каледина! Ему твоя варта не помешает!
— С Калединым у нас договор!
— По договору он, выходит, оттяпал у Центральной Рады Макеевские, Чистяковские, Хрустальские рудники!
— Разом будем наводыть порядок!
— Гляди, порядок будут наводить без тебя! Донской атаман не приглядывается, где чья земля. На его знаменах — единая, неделимая Россия. Все остается как было, он идет с казаками, а у него в обозе царские прислужники и, может, сам царь. А царю нужна не Украина, а Малороссия. Гляди не промахнись, Роман Карпович!
— Порядок должен быть в государстве, — повторил сотник, опуская руки.
— Порядок порядку рознь!
— Ничего не знаю. Мое останне слово такэ: будэм службу нэсты, як нэслы.
Вишняков отошел к двери. Иного он от него не ожидал. Прояснилось главное, из-за чего решил посетить варту: никакой военной угрозы она пока не представляла, ни о каких согласованных действиях с Черенковым, чего он раньше опасался, не могло быть и речи. А самому сотнику после убийства Гришки Сутолова в Казаринке стало тревожно. И нечего отрывать силы, чтобы караулить варту. Задержится слишком — можно разоружить. Пороть горячку с разоружением пока не надо.
— Дело твое, — сказал Вишняков, уходя. — Послушай, однако, и мое последнее слово. С отрядом Черенкова мы примем бой. А в твои раздоры с ним вмешиваться не станем!
Вишняков ушел не попрощавшись.
Чувствовал он себя тверже. Пускай ревмя ревет Петров, с перепугу бесится, пускай Кузьма с опаской поглядывает на будущее, а Сутолов настаивает на мобилизации в отряд всего взрослого населения. Можно с ними и поспорить. Не одна Казаринка, вся революционная Россия сознает угрозу контрреволюции. В обращении Совнаркома сказано: «Нужно народное дело довести до конца». Уголь и снаряды для этого тоже понадобятся. Стало быть, уголь надо добывать, пока есть возможность. До последнего держаться и не закрывать шахту. Да и людям она нужна не только для заработка.
Сутолову он не сказал о встрече с сотником, понимая, как трудны были похороны.
20
В тот же вечер есаул Черепков допрашивал двоих — вернувшегося из Казаринки венгра Шандора Каллаи и перебежавшего в Чернухино кабатчика Филю. С венгром было больше мороки: черт те как с ним быть, когда у него — бумага от самого Богаевского, из донского правительства? Дал Черенков ему в провожатые Гришку Сутолова. Венгр вернулся, а Гришки нет.
— Где распрощались? — мрачно спросил Черенков.
— Плохо знаем, — бормотал Шандор, загнанно глядя в широкое лицо есаула. — Истен… бог свидетель…
— Обожди со своим истинным богом! — въедливо добивался Черенков. — Гришка в поселок вошел сам, так?
— Йа, йа! — кивал головой Шандор.
— Потом ты слышал выстрел?
— Йа, йа!.. Сотник стрелял.
— Кого сотник подстрелил?
— Нем, нем… — отрицательно качал головой Шандор.
Черенков, заскрипев зубами, отвернулся.
— Вестовой! — вскричал он, чувствуя, что не выдержит и прикончит венгра, не глядя на его охранные бумаги. — Этого уведи! Давай следующего!..
Подталкиваемый вестовым, Шандор поплелся, шепча что-то на своем языке. Черенков прошелся по комнате, уставленной тяжелой дубовой мебелью. Широкий покатый лоб его перерезала поперек глубокая складка, от чего лицо стало еще жестче.
— Надежда, — позвал он, — где ты там?
Дверь, ведущая на кухню, сразу же открылась, и на пороге показалась белолицая, чуть располневшая женщина.
— Чего вам? — спросила она.
— Не знаешь разве? — глухо сказал Черенков, не глядя на нее.
— Допрос ведь ишо будет, — попыталась она возразить не очень настойчиво.
— Перед тем можно выпить, — сказал Черенков и протянул граненый стакан. — Лей, не жалей! — попытался он улыбнуться.
Улыбка не получилась — рот оскалился, а глаза не смеялись. Тогда он, чтобы доказать свое доброе расположение к Надежде, похлопал ее ладонью по спине.
— Чай, не купленая, — увернулась Надежда.
Есаул выпил залпом и вытер рукавом гимнастерки потеки самогонки на подбородке.
Впервые хирург Владислав Тобильский встретился с Оришей Гай летом 1942 года в лагере военнопленных…
Описание виденного автором в Армении и Карабахе, перемежающееся с его собственными размышлениями и обобщениями. Ключевая мысль — о пагубности «армянского национализма» и «сепаратизма», в которых автор видит главный и единственный источник Карабахского конфликта.
Книга рассказов о легендарном комбриге Котовском и бойцах его бригады, об их самоотверженной борьбе за дело партии. Автор рассказов — Морозов Е.И. в составе Отдельной кавалерийской бригады Котовского участвовал во всех походах котовцев против петлюровцев, белогвардейцев, банд на Украине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.