Красный павильон - [40]

— Нет, господин. И я тоже. Может быть, это всего лишь пара воспаленных желез. Что же касается мер, которые вы намереваетесь принять в отношении меня и моей дочери, господин; собираетесь ли вы…

— Закон гласит, — судья Ди перебил его, — что женщина, убившая мужчину, который пытался изнасиловать ее, — свободна. Но против вас есть улики, господин Фенг, а это серьезное преступление. Перед тем, как принять решение относительно положения вещей, я хочу знать о тех давних сплетнях, о которых упоминала ваша дочь. Прав ли я, предполагая, что она имела в виду слух о том, что тридцать лет назад вы убили Тао Квэнга, отца Тао Пен-тэ, потому что он был вашим любовным соперником?

Фенг выпрямился на стуле. Он сказал степенно:

— Да, Ваша Честь. Нет необходимости говорить, что это — злобная клевета. Я не убивал Тао Квэнга, моего лучшего друга. Это правда, что в то время я был сильно влюблен в Королеву Цветов — куртизанку по имени Изумрудная Роса. Жениться на ней — было, действительно, моей сокровенной мечтой. Мне было двадцать пять в то время, я был только что назначен губернатором Острова. И мой друг Тао Квэнг, — тогда ему было двадцать девять, — тоже любил ее. Он был женат, но не очень удачно. Однако то, что мы оба были влюблены в Изумрудную Росу не влияло на нашу дружбу. Мы условились, что каждый будет делать все возможное, чтобы завоевать ее, но что отвергнутый не будет иметь злобы против другого. Она, однако, казалось, не торопилась выбрать и все время откладывала свое решение.

Он колебался, медленно почесывая подбородок. Очевидно, он колебался, как ему продолжать. Наконец, он сказал;

— Я думаю, мне лучше рассказать Вашей Чести всю историю. По правде сказать, мне следовало рассказать все тридцать лет назад. Но я был дурак, а когда понял — было уже поздно, — он глубоко вздохнул. — Кроме Тао Квэнга и меня был еще один претендент, его звали антиквар Вен Ян. Он пытался добиться ее расположения не потому, что он любил ее, а из-за своей глупой потребности в самоутверждении; он хотел доказать, что он ничуть не хуже любого другого светского человека, как я или Тао. Он подкупил одну из служанок Изумрудной Росы, чтобы та шпионила за ней, подозревая, что или я, или Тао уже стали ее тайными любовниками. Затем, как раз в то время, когда Тао и я решили настоять на том, чтобы девушка решила, кого она предпочитает, шпионка Вена сказала ему, что Изумрудная Роса беременна. Вен Ян тотчас же пришел к Тао с этой информацией и намекнул ему, что я — ее тайный любовник и что Изумрудная Роса и я надуваем его. Тао ворвался в мой дом. Но он был умным и справедливым человеком, поэтому мне потребовалось немного времени, чтобы убедить его, что у меня с ней нет никаких интимных отношений. Затем мы обсудили, что мы должны делать. Я хотел пойти к ней с Тао и сказать ей, что мы больше не будем ее беспокоить, так как мы обнаружили, что она любит другого мужчину; а также сказать, что ей лучше признаться и открыть, кто это третье лицо, потому что мы останемся ее друзьями, а окажись она в каком-нибудь затруднении — мы будем готовы помочь ей.

Тао не согласился. Он подозревал, что Изумрудная Роса намеренно внушила нам, что она колеблется, кого из нас выбрать, чтобы вытянуть из нас побольше денег. Я сказал Тао, что это не в ее характере, но он не слушал и выбежал. После того как он ушел, я обдумал ситуацию и решил, что это моя обязанность — снова поговорить с Тао перед тем, как он совершит какую-нибудь глупость. По дороге к дому Тао я встретил Вена Яна. Он возбужденно сказал, что только что видел Тао и передал ему, что Изумрудная Роса встречается днем со своим тайным любовником в Красном павильоне. Он добавил, что Тао уже пошел туда выяснить, кто. этот мужчина. Боясь, что Тао близок к тому, чтобы попасться в одну из ловушек Вена, я бросился к Красному павильону, срезая путь через парк. Когда я вошел на веранду, я увидел затылок Тао; он сидел на стуле в гостиной. Я позвал его, но он не шевельнулся, и я вошел. Его грудь была в крови, кинжал торчал из горла. Он был мертв.

Фенг провел рукой по лицу. Затем он уставился в сад невидящими глазами. Овладев собой, он продолжал:

— Пока я стоял там в ужасе, смотря на тело своего друга, я вдруг услышал приближающиеся шаги в коридоре. У меня промелькнуло в сознании, что, если меня обнаружат здесь, я буду подозреваем в убийстве Тао из-за ревности. Я выбежал на улицу и бросился к павильону Королевы Цветов. Но там никого не было. Затем я направился домой. Когда я сидел в библиотеке, все еще пытаясь подобрать все возможные объяснения, пришел начальник полицейской стражи и вызвал меня, как губернатора, в Красный павильон. Кто-то совершил там самоубийство. Я пошел и застал магистрата и его людей в Красной комнате. Слуга, подающий обед, обнаружил через окно с решеткой тело Тао. Так как дверь Красной комнаты была закрыта, а ключ лежал на полу, изнутри, магистрат заключил, что Тао пустил себе кровь, нанеся себе рану в горло. Кинжал был зажат в руке покойного.

Я не знал, что делать. После того, как я выбежал из Красного павильона, убийца, очевидно, перенес тело из гостиной в Красную комнату и этим инсценировал самоубийство. Магистрат спросил владельца гостиницы о возможных причинах, и тот упомянул, что Тао Квэнг был влюблен в Королеву Цветов. Магистрат послал за ней. Она сказала, что Тао Квэнг был действительно влюблен в нее. Затем она добавила, к моему полному изумлению, что он обещал выкупить ее, но она отказалась. Я неистово пытался поймать ее взгляд, когда она стояла перед магистратом, произнося совершенно ложные утверждения, но она на меня не смотрела. Магистрат тут же решил, что это обыкновенный случай самоубийства из-за неразделенной любви и отослал ее. Я хотел пойти за ней, но он приказал мне остаться. Эпидемия оспы достигла ужасающих размеров в его районе; еще и поэтому магистрат Чин-ва и его люди оказались на Острове. Всю ночь я был занят разработкой мер по предупреждению распространения болезни; магистрат хотел сжечь часть домов и предпринять другие чрезвычайные меры. Поэтому у меня не было возможности выбраться к Изумрудной Росе и попросить у нее объяснений. Я никогда больше не видел ее. Ранним утром следующего дня она убежала в леса с другими девушками, когда полицейские начали сжигать их жилища. Там она подхватила болезнь и умерла. У меня оказались только ее бумаги, которые другая девушка забрала перед тем, как ее тело было сожжено на большом общем погребальном костре, который был разведен по приказу магистрата.