Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black - [34]

* * *

Галина вытащила из сумки, запищавший телефон и на определителе высветился незнакомый номер. Какое-то тревожное предчувствие сдавило грудь, стало тяжело дышать. Звонивший человек сказал, что он по поручению Игоря Смагина хочет встретиться с ней.

— Что с ним? — Тревожным, но твердым голосом спросила Савельева незнакомца.

— Подробности при встрече, — ответил на том конце «провода» старческий, чуть с хрипотцой, простуженный голос и отключил телефон.

«Неужели Смагин вновь влип, в какую-то историю и почему он здесь? Видно страховал он меня сам вот и достраховался, дурачок, все детство в крови играет» — Галина усмехнулась, — каков конспиратор, а я ведь чувствовала, что он где-то рядом, видно его энергетические потоки легко проникают через мою ауру, вот и влюбилась, как дура, а сколько было предложений… Даже сегодня ей позвонил знакомый капитан — рыбачек, эдакий, гуляка-парень, и предложил встретиться у него на судне, что стоит сейчас у причала рыбного порта Петропавловска-Камчатского. Теперь видно не получиться, надо Смагину помочь, только вот как, и где он сейчас, этот оболтус?

Звонивший мужичок предложил встретиться на Ленинской, центральной и единственно приличной улице города возле фирменного магазина по торговле морепродуктами «Океан». В назначенное время появился тот самый связной. Девушка сразу его узнала. Он был одет в куртку защитного пятнистого цвета, что носили сейчас все пенсионеры-охранники России и кепку, какие напялили в начале девяностых на заключенных в лагерях русских людей, преступивших антинародные «ельцинские законы» и пропрезидентскую конституцию. Старикашка тихим елейным голоском предложил Галине свои услуги по спасению любимого дружка и обозначил сумму в три тысячи американских долларов, отчего Савельева рассвирепела, словно уссурийская рысь, потревоженная в своей норе с выводком.

— Да ты знаешь, старый прохвост, сколько мне надо пахать за эти деньги? — она прижала мужичка к исшарпаной стене в подъезде, куда они уединились подальше от любопытных глаз.

— Как хотите, милочка, только у вашего приятеля дела совсем плохи и без моей помощи он навряд ли выкарабкается, — охранник высморкался в грязный платок и обиженно отвернулся. Хотя вся его застывшая продажная поза и шевелящиеся волосатые уши говорили о том, что он готов торговаться и сделает, чего потребует заказчик. Галина уловила колебания трусливой душонки, но не стала испытывать судьбу.

— Ладно, вот деньги, она отсчитала ровно три тысячи зелени и протянула доброму сторожу. Тот начал каждую бумажку просматривать на свет, всякий раз расплываясь в блаженной дегенеративной улыбке, причем, прежде чем отложить купюру, он брал ее с двух сторон большим и указательным пальцем обеих рук, сдвигал в гармошку и резко дергал с характерным щелчком, присущим, только настоящим баксам. Но вскоре Савельевой надоела эта жлобская экспертиза, она знала такой верный и простой способ проверки американской валюты. Старая фарцовщица не раз, когда были сомнения, проводила подобные действия и не разу не ошибалась, и не залетала с фальшью. Девушка остановила мужичка, положив руку на его худое плечо. Его глаза горели, а щеки пылали жаром мартеновских печей.

— Хватит, дед, фальши нет, мне не резон тебя дурить, посмотри на себя, не ровен час еще «Кондрат» хватит, всю компанию завалишь, видно, дело действительно далеко зашло, поторопись, я подъеду на машине куда скажешь. — Она по-матерински взглянула на трясущегося в нервной лихорадке алчного пенсионера. — А сам-то, дедуля, не боишься, вдруг чекисты пронюхают твое предательство, все, кранты тебе, подвесят за одно место и меня сдашь и свою больную жену, всех. — Галина осторожно выглянула из подъезда на улицу и огляделась. Вроде все чисто. — Прячь свои деньги и вприпрыжку в свой изолятор. Время пошло.

Охранник сощурился и хитро улыбнулся.

— Вот, это по-нашему, красавица, а то сразу наезжаешь, вот возьму и откажусь, а не то и вправду сдам тебя чекистам-изуверам, прости господи, век бы их не видать и не знать, — он злобно захихикал. — Ладно, милочка, через полчаса подъезжай к арке у нашего заведения в центре, на выезде, да отсюда видно, фасад синей краской вымазан. Я открою канализационный люк, там и встретишь своего красавца. И не забудь прихватить сменной одежонки, дальше сами решайте, а я вас не видел и не знаю — Старик кивнул головой и бочком, шустро засеменил по тротуару к центру города, и вскоре скрылся за ближайшим углом покосившегося старинного здания, отстоявшего на камчатской земле не меньше ста лет.

«Хороший себе дед бизнес выстроил, небось, уже и источник на Паратунке прикупил, а все словно нищий одевается и про больную женушку вспоминает. Сам, наверное, с местными восемнадцатилетними путанками развлекается перед уходом в лучший мир. А воняет-то как от него, не то мышами, не то городской свалкой, фу, гадость…» — Савельева сплюнула на тротуар, как это делают неотесанные и курящие мужики, еще минуту подождала чего-то, огляделась и со спокойной душой пошла к машине.

«Ну, Смагин, я тебе еще устрою Варфоломеевскую ночь, если конечно ты сможешь обдурить всех этих прохвостов и ФСБэшников. Вот будет «хохма»! Кстати сам Игорь перед отлетом как раз завел речь про так называемые «хохмы». Оказывается, это слово на иврите обозначает мудрость и является одной из трех основ учений Кабалы. Тогда он со смехом пояснял, что жиды за ширмой глуповатой «хохмы» скрывают мудрые мысли, которые позволяют им расслабить «Гоя» — то есть нас русских и прочих не евреев и в нужный момент обхитрить, одурачить «умненького русского простачка». И еще, что якобы русский «Иван-дурак», перехитривший всех и вся, совсем и не русский, на Руси и имен-то таких не было, пока евреи вместе с византийцами не подсунули нам христианство вместе с Петрами, Иоанами, Яковами, Семенами и прочими еврейскими «мучениками». А в России всегда были Игори, Олеги, Ярославы… а вот «дурачки» с «хохмами» и Кабалой появились после крещения несчастной Руси, якобы для объединения в «Единую Русь», на самом деле, сразу же после крещения «огнем и мечом» тридцать крепких княжеств, повязанных узами кровного родства, распались на триста удельных, враждебных друг другу и неспособных противостоять ни половцам, ни хазарам, ни татарам, ни немцам на долгие тысячи лет, и до сих пор вся Русь, словно зомбированная, молится еврейскому богу и дает своим детям еврейские имена. Оттого, видно, и живем мы в постоянном рабстве, потому, как сами не можем и не хотим разобраться, кто же нами правит и сосет кровь наших детей?»