Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black - [19]

«Все равно за своими гулянками не заметит исчезновения какой-то мелочи» — так думала женщина. Но Смагин, к своему сожалению, стал замечать эти невинные шалости жены, но, ни каким образом не высказывал возмущения, только иногда утром уходя на работу, он дольше обычного задерживал взгляд на женщине, который говорил: «Ну, скажи, мне не жалко, только не надо красть, не лги мне, мы же с тобой одно целое, пока еще!» Уходя из дома, в душе он ощущал горечь, которая переходила в презрение, что служило ему оправданием для следующих своих похождений и право, дающее ему на максимум свободы действий.

Иногда Ольга перед его приходом одевала новое французское кружевное нижнее белье, только что купленное итальянское платье ценой в свою месячную зарплату, туфли от «Версачи» на высоченной платформе и, как бы невзначай, дефилировала перед Игорем, который уставший едва успевал раздеться и помыться, трупом валился спать, чаще всего на диван, который стал его любимым местом в доме. Смагин, конечно же, замечал новые покупки, но никак на них не реагировал и лишь, когда жена в один день вывезла всю старую мебель и заполнила квартиру новыми немецкими горками, чешской кухней, спальней с огромной кроватью и великолепным итальянским шкафом из орехового дерева, Смагин не выдержал и, пытаясь сделать удивленный вид, артистически воскликнул.

— Дорогая, откуда все это великолепие, ты что же, любовника миллионера завела или в долги влезла, — Игорь взял жену за плечи и развернул лицом к себе, — признайся, проказница.

Тут и Ольга не выдержала, а горько разрыдалась на плече у мужа.

— Игореша, любимый, что же мы делаем. Мы же своими руками разрушаем нашу любовь, — она обхватила Смагина за шею и прижалась мокрой от слез щекой к груди мужа. — Ты вспомни, когда мы с тобой последний раз любили друг друга, я что, как женщина, уже не интересую тебя? Откуда у тебя такие большие деньги?

— А я их из воздуха делаю, — спокойно произнес Игорь. — За два прошедших года в стране произошло крушение рубля ровно в 100 раз. Те товары, что я брал когда-то в Китае и оприходовал на складе допустим по 10 рублей за штуку, сейчас стоят 1000 рублей за единицу товара, разница, тот самый «черный нал» идет прямехонько в карманы торгашей и в мои, в том числе, мне даже не надо заниматься спекуляцией и накручивать свой процент, за меня это сделало государство, — Игорь самодовольно улыбнулся, — ты помнишь, что за эти деньги еще каких-то три года тому назад, мне месяцами приходилось впахивать в море и ничего, не жаловался, а сейчас вдруг все забеспокоились, в том числе и родная жена. Как же так, это нечестно, не по совести, да наплевать мне сейчас на всех этих правдолюбцев и нытиков. Иди, сам побегай с утра до ночи, покрутись, как белка в колесе, как черт на вертеле, и я посмотрю на этого «честного» через месяц, другой. Это не в кабинете штанишки протирать, да взятки брать с невинным лицом агнца… — Игорь умолк и прижал к себе Ольгу, ему не хотелось говорить, он почувствовал, что ужасно устал лгать, лицемерить, изменять, он выдохся. Но спустя минуту он продолжил, выдавливая из себя фразы, словно длинные струи фарша из мясорубки.

«Ты ведь сама этого хотела, и я желал побольше зарабатывать и вот он результат; деньги текут рекой, неистощимым потоком, мы с шефом не успеваем их вкладывать в дело, у меня заоблачная зарплата, а мне нет радости, на душе растет тревога, не знаю почему, ведь я никого не граблю, не запугиваю, не ворую. Вот купили на прошлой неделе несколько смежных квартир на двух этажах нового дома, делаем ремонт, там планируем открыть небольшую гостиницу, затем Отель. С шефом купили себе по-новому «курузеру», два новых микрика и один большой корейский для гостей и сотрудников. «Крышевиков» так закормили, что они у нас не появляются месяцами, я присмотрел выкупить один из центральных ресторанов в центре города, купили уже четыре новые квартиры для сотрудников, я на очереди, закладываем свой дом в районе Гайдамака, открыли филиалы в Хабаровске и Спасске… и я не знаю, будет ли этой гонке конец? Конкуренты только и смотрят, где мы спотыкнемся, чтобы подтолкнуть. Ты Видишь, я каждый день «на стакане», честно, мне самому страшно, я никогда не видел так много денег, я постоянно нахожусь в состоянии стресса, на грани срыва. Шеф такой же, я ведь вижу, ты бы знала, как мы орем друг на друга и все вокруг это видят и что же дальше? А ты говоришь любовь… По мне, так взял бы свою долю, сдал бы склад в аренду и прощай весь этот чертов бизнес. Ты сама понимаешь теперь, что любовь и вот такой как у нас бизнес не совместимы «как вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…», а вот деньги-деньги, золото-золото — это как одна группа крови. Но где золото, там предательство, там смерть, я это чувствую кожей, — Игорь прижался к жене, его била мелкая дрожь.

— Может, я чем-то могу помочь тебе, Игореша! Ну, уйдешь ты из бизнеса и через год, а то и раньше кончатся все сбережения, и ты снова будешь унижаться перед какими-то «федулами», «квадратами» и прочей воровской мразью. — Ольга красными от слез глазами посмотрела на мужа.