Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов - [12]
Акулов перевернулся на живот, подложил под подбородок руки и уставился в просвет между деревьями, за которыми легкими волнами перекатывался подступивший к самому леску овес.
— Недолго я в урядниках пробыл. Потянуло на землю мужиковать. Бросил все к чертовой матери, поселился в своем доме в Шутинском, хозяйство справил. Утихомирился, спокойно жить начал. Да и года уж к тому подводили…
Не перебивая слушает Юдин, как рассказывает лихой командир про свою мужицкую далекую от войны жизнь. И не было в этой жизни ничего геройского, даже ничего примечательного. И если бы это рассказывал кто другой, может быть, и не слушал бы Юдин. А тут — сам Акулов, Бузуй, рассказывает.
— …Ну, а там снова война. Заколобродила жизнь. Кое-кто — да и ты! — считает, что такая жизнь как раз по мне… Да ну ее к лешакам! Охоты воевать у меня нет, меня к земле тянет. Я ведь вначале думал: чехов отгоним и конец! Живи, хозяйствуй — своя власть, мужицкая. А теперь вижу другое: идет война нового мира со старым. И конца ей не видно. Трудно сейчас. На Советскую власть лезут, как саранча, кому не лень. Много ли той земли вокруг Москвы осталось — десятая часть России? Огненное кольцо — это верно. Веришь или нет, но чем труднее нам, тем больше у меня веры в победу. И вижу, что надо воевать — хочешь или не хочешь. И лучше воевать.
Он повернулся к Юдину, привстал на локоть, улыбнулся, заглянул ему в глаза.
— Я вот в партию хочу вступить. Как ты думаешь, а?
Юдин молчал, раздумывая над всем сказанным.
— Хватит, однако! — резко сказал Акулов, вскакивая с земли. — Расплакался я тут о своей жизни. Поехали!
— Нет, ты подожди! — остановил его Юдин, садясь и обхватывая руками поднятые колени. — О партии мы еще поговорим, а теперь давай уж до конца досказывай. В другой раз из тебя слов канатом не вытянешь. Я вот тебя другой раз понять не могу, почему ты такой резкий, грубый, подозрительный — своих за врагов принимаешь.
Акулов быстро глянул на него, присел на корточки и с непонятной горечью заговорил:
— Душа, душа… Не стало у меня ее в войну! Кому она нужна? И не выпытывай у меня ничего больше, все равно не буду рассказывать. Одно скажу. Я уж — какой есть! Деликатничать не умею, обхождению учиться поздно, больше сорока лет мне. А на войне распускать слюни да объясняться в любви — некогда. И золотопогонников ненавижу — душа из них вон — потому и злой в бою.
— Да ведь ты и сам золотопогонник! — воскликнул Юдин.
— Ах, вон что тебя интересует… — зло усмехнулся Акулов, снова вскакивая на ноги. — Так вот! Звание поручика я кровью заработал! Презирать мужика не учился, в струнку перед высокопревосходительствами не вытягивался. Плевал я на них! И ты мои погоны с ихними не равняй! Побывал бы ты в моей мужицкой шкуре среди золотопогонников! Нос задирали передо мной, выскочкой, старались унизить меня на каждом шагу. Ненавижу! Не будь их — никакой бы теперь войны не было, жили бы, скинув царя и богачей, вольной мужицкой жизнью под Советами…
Глаза Акулова округлились и гневно горели, тонкие ноздри дрожали от возбуждения. Он порывисто отвязал от куста своего жеребца и рывком вскочил в седло. Жеребец заплясал по поляне, такой же возбужденный, как и сам Акулов.
Вдруг Филипп снова выпрыгнул из седла, подошел к Юдину, положил ему руки на плечи.
— А ты не сердись на меня. Не девка, чтобы тебя обхождениями уламывать. И я не поп, не люблю душещипательных разговоров. Оттого и злюсь на себя за то, что сам их сегодня начал. Ты смелый, комиссар. Слюнтяев не люблю, а ты — не такой. Команду над ротой принял в тяжелый момент боя под Елкиной и повел в контратаку — тоже помню. А то, что на лошадях ездишь плохо — научу.
И куда только девался жгучий, злой взгляд Акулова? На Юдина глядели усмешливые, искристые от смеха и скрытой теплоты глаза, за которыми не было ничего невысказанного, неприязненного.
Они выехали на мягкую проселочную дорогу, затерявшуюся в бескрайних полях, залитых солнцем. В придорожном лесу дробно стучал по коре дятел.
Акулов пошарил глазами, нашел его и задумчиво сказал:
— И у нас дома такие же…
Комиссар полка Александр Алексеевич Юдин родился в деревне Васильки Курганского уезда. Двенадцать лет прослужил на Черноморском флоте, имел унтер-офицерское звание. Угрюмый на вид, требовательный, но душевный и по-товарищески простой, он нравился Акулову своей уравновешенностью, взыскательностью к себе и другим, принципиальностью. Он полностью отвечал тем требованиям, которые предъявляла комиссарам существовавшая в те времена инструкция: «Храбрость при наступлении, твердость при панике… первым при продвижении вперед, последним при отступлении, а в случае нужды погибнуть с честью на своем посту»[29].
Таким и оставался комиссар Юдин вплоть до своей героической гибели[30].
Акулов во всем поддерживал своего комиссара, оберегал его авторитет, защищал, если было нужно. В одном из донесений командиру и военкому дивизии он резко выступил против своего боевого друга Прокофьева. Прокофьев, как пишет Акулов, «позволил себе в присутствии красноармейцев оскорблять бранными словами военкома Юдина, подрывая этим авторитет военкома как представителя Советской Республики»
Военно-исторический очерк о боевом пути 10-й гвардейской истребительной авиационной дивизии в годы Великой Отечественной войны. Соединение покрыло себя неувядаемой славой в боях под Сталинградом, на Кубани и Курской дуге, в небе над Киевом, Краковом и Прагой.
Чингиз Торекулович Айтматов — писатель, ставший классиком ещё при жизни. Одинаково хорошо зная русский и киргизский языки, он оба считал родными, отличаясь уникальным талантом — универсализмом писательского слога. Изведав и хвалу, и хулу, в годы зенита своей славы Айтматов воспринимался как жемчужина в короне огромной многонациональной советской державы. Он оставил своим читателям уникальное наследие, и его ещё долго будут вспоминать как пример истинной приверженности общечеловеческим ценностям.
Для нескольких поколений россиян существовал лишь один Бриннер – Юл, звезда Голливуда, Король Сиама, Дмитрий Карамазов, Тарас Бульба и вожак Великолепной Семерки. Многие дальневосточники знают еще одного Бринера – Жюля, промышленника, застройщика, одного из отцов Владивостока и основателя Дальнегорска. Эта книга впервые знакомит нас с более чем полуторавековой одиссеей четырех поколений Бриннеров – Жюля, Бориса, Юла и Рока, – и с историей империй, которые каждый из них так или иначе пытался выстроить.
Вячеслав Манучаров – заслуженный артист Российской Федерации, актер театра и кино, педагог, а также неизменный ведущий YouTube-шоу «Эмпатия Манучи». Книга Вячеслава – это его личная и откровенная история о себе, о программе «Эмпатия Манучи» и, конечно же, о ее героях – звездах отечественного кинотеатра и шоу-бизнеса. Книга, где каждый гость снимает маску публичности, открывая подробности своей истории человека, фигура которого стоит за успехом и признанием. В книге также вы найдете историю создания программы, секреты съемок и материалы, не вошедшие в эфир. На страницах вас ждет магия. Магия эмпатии Манучи. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Большинство книг, статей и документальных фильмов, посвященных панку, рассказывают о его расцвете в 70-х годах – и мало кто рассказывает о его возрождении в 90-х. Иэн Уинвуд впервые подробно описывает изменения в музыкальной культуре того времени, отошедшей от гранжа к тому, что панки первого поколения называют пост-панком, нью-вейвом – вообще чем угодно, только не настоящей панк-музыкой. Под обложкой этой книги собраны свидетельства ключевых участников этого движения 90-х: Green Day, The Offspring, NOF X, Rancid, Bad Religion, Social Distortion и других групп.
Книга рассказывает о жизни татарского революционера Мулланура Вахитова.
Эта книжка посвящена жизни и деятельности Ивана Андреевича Назукина. Имя матроса-подводника Черноморского флота, одного из виднейших руководителей большевиков Севастополя, активного участника Октябрьской революции и гражданской войны на Урале и в Крыму, Ивана Андреевича Назукина овеяно легендарной славой. В трех городах Крыма — в прославленном Севастополе, Феодосии и Балаклаве — в честь его названы улицы. Священные реликвии в память о нем бережно хранятся в музеях полуострова. Его имя присвоено улице в поселке Пожве Пермской области.
Очередная книга серии «Замечательные люди Прикамья» посвящена Герою Советского Союза генерал-лейтенанту В. М. Алексееву. Он родился 1 января 1900 года в селе Молебка Красноуфимского уезда Пермской губернии и прошел путь, характерный для многих ровесников века. Трудное детство, работа по найму в Перми и Екатеринбурге, затем мобилизация в армию Колчака. Поняв, что оказался не на той стороне, перешел к красным и служил в армии Тухачевского. В 1920 году стал членом ВКП(б). Грамотного серьезного красноармейца направили на командные курсы, и с тех пор Алексеев, где бы ни находился, всего себя отдавал служению Родине, партии.
Этот очерк посвящен гвардии капитану Льву Шатрову. Воспитанник пермского комсомола, он был любимым вожаком студенческой и заводской молодежи. В 1943 году в составе Пермской танковой бригады Лев Шатров уходит добровольцем на фронт. В своей части он по-прежнему бессменный комсомольский руководитель. Много героических подвигов совершили воспитанные Львом Шатровым молодые танкисты, освобождая города и села от фашистских захватчиков. Сам Лев Васильевич Шатров не дожил до дня победы. В январе 1945 года он погиб в бою. Очерк написан на основании воспоминаний и документов. Автор приносит глубокую благодарность Л.