Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - [126]

С экрана продолжали звучать казарменные афоризмы.

Если видите япошку, не стреляйте, пока не разглядите желток его глаз. — «Помни Перл-Харбор», 1942.

ДВИ между тем не пропускал ни одной мины, на которую мог наступить.

Какая еще структура могла похвастать тем, что уличила ФБР в либерализме? А вот ДВИ «репрессировал» фильм «Они пришли погрузить Америку во тьму» (1943) о нацистских диверсантах на Лонг-Айленде за неэффективную работу экранных агентов. Сама «контора» фильмом была довольна, но ДВИ отчеканил: «Одобрение ФБР не делает фильм пригодным для заморского показа».

Гувер как-то удивился.

* * *

Однажды в руки Пойнтера попал сценарий «Восславим же с гордостью» (1943) о санитарках — героинях боев за филиппинский полуостров Батаан. Хотя речь шла не о категории «Б», а о фильме с двухмиллионным бюджетом, Пойнтер ничтоже сумняшеся собственноручно сочинил несколько страниц новых диалогов: рождественскую проповедь, в которой священник конспективно излагал путь, пройденный демократией от Христа до Уоллеса, и монолог санитарки, которую японцы предают мучительной казни:

За что нас настигает смерть? За что мы страдаем? Мы думали, что нас не коснутся чумные пятна политики. Мы многое знали об эпидемиях и болезнях ‹…› когда эпидемия политической чумы вторглась [в Маньчжурию], мы не захотели ничего сделать. Мы ждали, пока чума не распространится все шире и шире, добравшись до Перл-Харбора.

Paramount предпочел не связываться с вдохновенным идиотом и включил плоды его творчества в сценарий, правда, переведя на человеческий с родного для Пойнтера языка провинциальных газетных передовиц. Сам он не отдавал себе отчета в том, что нанес всем студиям беспрецедентное оскорбление, попрал неписаные правила этикета, определявшие отношения между цензорами и продюсерами. Как ни всесилен был Брин, он знал, что может предложить изменить несколько строк, но ни в коем случае не сочинять диалоги.

ДВИ назвал фильм одной из вершин военно-патриотического кинематографа. Вкусом правительственные комиссары не страдали: самой высокой вершиной они признали «Питтсбург» (1942), один из самых бездарных фильмов, когда-либо снятых в Голливуде с участием звезд первой величины, освистанный и публикой, и критикой.

Действие начиналось до войны. Содержанка Джози (Марлен Дитрих) стыдила чумазых шахтеров Чарльза (Джон Уэйн) и Джона (Рэндольф Скотт) за отсутствие предпринимательской жилки. Признав ее правоту, они назавтра же становились миллионерами. Чарльз зазнался, оторвался от коллектива, потерял любовь Джози, получил по морде от секретаря профкома, раскаялся, под чужим именем пошел рабочим на собственный завод, внедрял рацпредложения, повышал производительность труда. Джон, обливаясь слезами, прижимал стахановца к груди. Джози тем временем сконструировала новую модель истребителя. Фабриканты и рабочие хором рыдали над телеграммой ФДР, благодарящего их за перевыполнение плана.

Вновь ли в сценарии поучаствовал Пойнтер, или Universal решила, что «чем хуже, тем лучше», но даже Вашингтон счел диалоги несколько странными. Проще говоря, они были дословно переписаны из методичек ДВИ «и должны быть исправлены путем переложения на простой и непосредственный язык, органичный для героев».

* * *

Для воюющей державы, инфицированной официозным расизмом, расовый конфликт страшен вдвойне. Вспыхнув в тылу, он неминуемо поразит армию. Отслеживать и убивать поводы для такого конфликта следовало в зародыше. Поэтому ДВИ учредил должность спецсоветника по связям с Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН). Им стал Уилки в своем новом качестве председателя совета директоров Fox. Если БГК оставило о себе благую память, то лишь потому, что, пусть и вынужденно, начало очищать экран от проявлений расизма.

Второй — после «Маленького Токио» — и достаточно безобразный скандал разыгрался именно на расовой почве вокруг фильма «Теннесси Джонсон» (реж. Уильям Дитерле, 1942).

Инициировали скандал коммунисты из неформального объединения, известного как «сценарная клиника». За время ее существования, с февраля по август 1942-го, они обсудили 33 синопсиса и сценария, из которых только двенадцать принадлежали перу самих «докторов». Дело в том, что «клиника» была задумана не столько как творческая лаборатория, хотя там обсуждались технические и философские (что такое вообще военный фильм? что такое героизм?) аспекты сценарного ремесла, сколько как «цензурный комитет, который должен препятствовать созданию фильмов, наносящих вред союзникам и способствующих пропаганде стран „оси“» (Джаррико).

Восхитительная идея. Кодекс Хейса как довлел над Голливудом, так и довлеет. К офису Брина добавились еще две надзорные инстанции: военная цензура и БГК. А теперь еще и коммунисты устанавливают негласную цензуру. Впрочем, вмешаться «доктора» успели в судьбу лишь одного фильма.

В июне 1942 года Джаррико узнал о «преднамеренной и расчетливой попытке продать фашистские идеи». Проще говоря, о том, что MGM готовит панегирик президенту Эндрю Джонсону, преемнику Линкольна (1865–1869).

Джонсон, единственный южный сенатор, безоговорочно с началом Гражданской войны поддержавший Север, был, однако, расистом. Став президентом, он наложил вето на закон о гражданских правах негров, едва не лишив Север плодов победы и вернув Юг в руки вчерашних рабовладельцев: это едва не стоило Джонсону импичмента.