Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - [125]

Кино не готовит народ к жертвам, потакает идеалистическому представлению о войне, увлекается ее зрелищными, сенсационными аспектами, а не реалиями, не уделяет должного внимания всем союзникам Америки.

Проще воспеть эскадрилью, чем пехоту. Проще изобразить величавую борьбу Великобритании, чем Китая и России — двух восточных фронтов нашей войны. ‹…›

Если бы кто-нибудь снял такой фильм, как «Миссис Минивер», но на русском и китайском материале, это был бы огромный шаг в деле внесения смятения во вражеские ряды и помощи союзникам. Он показал бы, что Китай — не только страна, где готовят восхитительные экзотические блюда и очень хорошо стирают белье. Фильм, отразивший тот факт, что Китай — мировая держава, равная иным нациям, был бы невероятно полезен.

Пойнтер советовал сценаристам черпать вдохновение в («документах партии и правительства») речах заместителя госсекретаря Самнера Уэллса. Библия ДВИ — «Век простого человека» вице-президента Уоллеса, окрещенный «библией либералов». Евангелие — обращение ФДР к Конгрессу 6 января 1941 года, декларация высшей ценности четырех свобод: слова, вероисповедания, от нужды и от страха.

Эта штука бросает великий вызов гению Голливуда. Хватит ли у вас мастерства, чтобы убедительно оживить четыре свободы на экране и придать смысл войне?

Цитатами из ФДР — для пущей образности и наглядности — были проиллюстрированы 1 июля 1942 года все пункты «Правительственного информационного пособия для киноиндустрии», одобренного еще 8 июня. В духе самой левой версии «нового курса» методичка определяла войну как «народную войну» свободы против фашизма — не против народов стран «оси», но против преступного руководства и идеологии. Войну за «новый мир» без нужды и страха. Победа союзников виделась как победа всемирного «нового курса», регулируемого капитализма, социального государства и коллективной безопасности.

«Пособие» предписывало сосредоточиться на шести темах.

Пропаганда американского образа жизни.

Разоблачение звериного лица и человеконенавистнической философии врага.

Прославление союзников.

Демонстрация усилий, прилагаемых во имя победы промышленностью.

Демонстрация свершений отдельно взятого гражданина на «домашнем фронте».

Демонстрация героизма американских солдат и моряков.

Предельно абстрактные задачи сочетались с предельно конкретными методами их решения. Так, отдельно взятым гражданам предписывалось ходить в фильмах в гости со своим сахаром, пользоваться общественным транспортом, высаживать «сады победы», не занимать места, предназначенные для военнослужащих, и брать с собой в самолеты и поезда минимум багажа.

* * *

Почти сразу выяснилось, что власть ДВИ над Голливудом безгранична лишь на бумаге. Ньюдилеры, стремясь закрепить победу над изоляционистским лобби, исходили из будущих глобальных интересов США. Жесткие правила, установленные для Голливуда, были разработаны с учетом аудитории не только союзных или нейтральных стран, но и территорий, которые в перспективе освободят джи-ай и оккупируют Голливуд. В ноябре 1942-го союзники высадятся в Марокко, затем — в Италии, начнут очищать оккупированные японцами земли. Для их населения предназначался образ Америки, свободной от любых внутренних противоречий.

«Отцы» ДВИ упустили из виду сущий пустяк: ДВИ не имел права запрещать импорт фильмов. Им обладала военная цензура, но ее полномочия ограничивались охраной военной тайны, а глобальные замыслы, как и социальная философия «нового курса», оставались для нее пустым звуком.

Первый фильм, который Нельсон Пойнтер счел откровенным «приглашением к „охоте на ведьм“», назывался: «Маленький Токио, США» (Fox). Расследуя убийства в чайнатауне Лос-Анджелеса, сыщик нападал на след заговора с участием всех без исключения калифорнийских японцев, но не мог его предотвратить. Суть заговора прояснялась лишь на рассвете 7 декабря 1941-го. В финале узкоглазые нелюди брели под конвоем в концлагеря, а вид опустевших японских кварталов внушал зрителям: отныне они в безопасности.

Протест Пойнтера — чистейшее лицемерие: его возмутило экранное воплощение принципа коллективной вины, но не его реализация на практике. Еще забавнее то, что ДВИ нашел в фильме прославление «гестаповских методов» — полиция нарушала все гражданские права: вламывалась в дома без ордера, избивала безоружных арестованных. Контролеры ДВИ недоумевали: «Кто-нибудь вообще помнит, что мы теоретически сражаемся за незыблемость Билля о правах?» Пойнтер потребовал очистить речь героев от расистской брани. Продюсер обвинил его в мягкотелости: плевать, что фильм противоречит правительственной политике — хоть убейте меня, но весь мир увидит его в первозданном виде. Пойнтеру пришлось капитулировать. Продюсер носил полковничьи погоны: армия участвовала в производстве, армейские операторы снимали для фильма реальную депортацию. Апелляция к военной цензуре была при такой диспозиции бессмысленна вдвойне.

Спустя год фильм «Военно-воздушные силы» вновь обвинил в гибели флота шпионов, притворившихся обывателями. Уважаемые общественники — социолог Роберт Моррисон Макивер и Норман Томас, священник, шестикратный кандидат в президенты от соцпартии, — воззвали к ФДР: остановите пропаганду расовой ненависти. Элмер Дэвис ответил почти жалобно: ДВИ не в силах заставить армию что-то изменить в фильмах, в производстве которых она участвует.