Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - [119]

Из Госдепа он ушел через пять недель. В январе 1947-го его обвинили в сокрытии членства в партии, а в июне осудили на три года, из которых он отбыл 32 месяца. Взять его на поруки были готовы не только «полезные идиоты» Эйнштейн и Томас Манн, но и сам Донован: тщетно. В тюрьме Марзани написал книгу «Мы можем быть друзьями: истоки холодной войны», возложив на Трумэна вину за конфронтацию с СССР. Пытаясь передать рукопись на волю, попался, что стоило ему семи месяцев одиночки.

Неудивительно, что первый киногимн («Управление стратегических служб», 1946) «парням Донована», безвестно гибнущим на тайном фронте во Франции, сложил красный Ирвинг Пичел. А второй — «Плащ и кинжал» — Фриц Ланг по сценарию Ингстера, Ларднера-младшего и Мальца.

* * *

Иногда казалось, что идут две войны — одна, официально объявленная, отечественная война против «оси», и другая: бескровный затяжной конфликт между «новым курсом» Рузвельта и его врагами, которые за десять лет его президентства стали неимоверно более фрустрированными и озлобленными. — Хаузман.

Перед тем как подать в отставку, Каули мрачно писал философу Кеннету Берку: «Дела в Вашингтоне для людей, причастных к организациям Народного фронта, реально идут хуже некуда».

Неудивительно, что — при таком-то кадровом составе — ФБР вело расследования в отношении 1 300 сотрудников ДВИ. Если верить Мэтьюсу, только 2 687 из 7 482 сотрудников (очевидно, он имел в виду бывших сотрудников) прошли в 1950-х проверку на лояльность. Едва ли не пристальнее всего Гувер занимался поэтессой и журналисткой Мюриэл Рюскейзер, работавшей в Межрабпоме. Агенты проверяли даже ее формуляры в библиотеке Колумбийского университета, где она училась в начале 1930-х. В 1941-м она была сценаристкой фильма Лернера «Место для жизни», снятого на средства организации, боровшейся за достойное жилье. Фильм прослеживал день ребенка из Филадельфии, возвращающегося из школы в чудовищные трущобы. Еще одной «крупной дичью» для ФБР была писательница Эрнестина Эванс, работавшая в 1930-х на фотослужбу Роя Страйкера. Достаточным основанием для подозрений в шпионаже было уже то, что она ранее состояла в браке с Кеннетом Дюраном, ни более ни менее как шефом представительства ТАСС. Расставшись с Эванс в 1935-м, Дюран, кстати, затем был мужем поэтессы Женевьевы Таггард, а в 1950-м женился на «той самой» Ван Донген.

Впрочем, сам Каули, очевидно, был не без греха. Проверив донос Причард, ФБР реабилитировало Джозефину Хербст, работавшую в ДВИ, так что ее неожиданное увольнение 21 мая 1945-го — на совести Каули.

Военная карьера Лоренца благополучно длилась до 1947 года, но и он столкнулся с «охотой на ведьм», хотя и при обстоятельствах, скорее, комических. В январе 1943-го его вызвали в штаб ВВС в связи с намерением ФДР заказать Стейнбеку книгу о бомбардировочной авиации. Лоренцу контрразведка доверяла. Иначе бы не решила именно у него выяснить, состоит ли Стейнбек в компартии. Лоренц изобразил недоумение: как можно не доверять выбору самого ФДР? Но еще больше штабистов волновало, пьет ли Стейнбек. «Да, пьет, но не столько, сколько пил генерал Грант».

По контрасту с благополучием Лоренца, потрясающим и зловещим приветом из недалекого будущего кажется падение самого Хаузмана, отца «Голоса Америки». Удивительно, впрочем, что на должность отдела заморского радиовещания ДВИ вообще был назначен человек без гражданства. Хаузман, сын англичанки и эльзасского еврея, родился в Румынии, жил в Великобритании, в 1925-м переехал в США и числился лицом без гражданства. Необходимость легализовать свой статус возникла у него лишь в конце 1942-го, когда Роберт Шервуд предложил ему переехать в Лондон, чтобы — в звании полковника — наладить вещание на Европу и Северную Африку непосредственно оттуда. Хаузман встретил это предложение с энтузиазмом, натурализация прошла экстраординарно быстро: уже в марте 1943-го он принес присягу Америке. Оставалась сущая малость, чистая формальность: получить загранпаспорт. Полагая, что задержка с его выдачей — бюрократическое недоразумение, Хаузман встретился в Пентагоне с Эйзенхауэром, а в Белом доме — с Гопкинсом. Безрезультатно: в загранпаспорте одному из столпов американской пропаганды было отказано: радиоотдел ДВИ слыл гнездом коммунистов. Оскорбленный Хаузман подал в отставку.

Одним из «виновников» падения Хаузмана был программный директор радиоотдела, 31-летний Николас Рэй, будущий автор «Бунтовщика без причины». Официально он отвечал за музыкальное оформление передач, но по сути был работником на все руки и правой рукой Хаузмана. Так, в ночь на 7 ноября 1942-го, ночь высадки союзников в Северной Африке, «Голос» не только непрерывно оповещал о ходе операции, но и убеждал солдат Виши сдаваться. А Рэй метался из офиса «Голоса» в порт и обратно, приводя в студию французских моряков, которые в прямом эфире обращались к соотечественникам.

Биография у Рэя была, конечно, не биография, а просто подарок для ФБР. «На карандаш» юный Реймонд Кинцле попал еще в 1932-м, когда в городок Ла-Кросс, Висконсин, где он жил и учился в университете, в рамках предвыборного тура прибыл Джеймс Форд, кандидат от компартии на пост вице-президента. Рэй публично пожал ему руку, приветствуя от лица прогрессивного студенчества. Мало того: негру Форду был заказан ночлег в местных гостиницах, и ночь он провел в доме Рэя. Переехав в 1932-м в Нью-Йорк, где он и взял свой знаменитый псевдоним, Рэй работал с «Театром действия» и, очевидно, вступил в компартию, из которой, опять-таки наверное, к началу войны вышел. Его друг Лоузи привел Рэя в «Живую газету». Рэй активнейшим образом участвовал в федеральной программе по собиранию фольклора, после закрытия которой в 1940-м создал на CBS совместно с выдающимся музыковедом Аленом Ломаксом передачу «Глубинка, откуда я родом», одной из звезд которой стал Вуди Гатри.