Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - [116]

Команда Полонского вела «прямой репортаж» из некоего города на Рейне, где якобы вспыхнуло антифашистское восстание: бургомистр взывал к союзникам о помощи на фоне изящных звуковых эффектов, имитировавших уличный бой. Полонский «интервьюировал Рудольфа Гесса» и транслировал призыв к вермахту восстать против фюрера, с которым «из надежного места» выступал «генерал-полковник Людвиг Бек», застрелившийся участник заговора против Гитлера. В общем, развлекался как только мог.

Полонский нигде так и не упомянул — не иначе неистребимый инстинкт старого шпиона, — как, собственно говоря, называлась эта удивительная станция. А речь шла о гордости британской и американской разведок. «Солдатский передатчик Кале» (с октября 1944-го — «Солдатский передатчик „Запад“») располагал уникальным 500-киловаттным передатчиком и поныне считается недосягаемым образцом в мире «черной пропаганды». Станция была легендирована как орган антифашистов, дезертировавших из вермахта, вещавший сначала из района Кале, а после его освобождения — откуда-то с Рейна. Военно-политическая информация-дезинформация чередовалась с музыкальными программами, которые курировал композитор Лотар Метцль. Один из отцов легендарного венского сатирического кабаре Literatur am Naschmarkt и автор бродвейских мюзиклов из жизни европейских беженцев («Из Вены», «Встреча в Нью-Йорке») накладывал на музыку Гершвина, Берлина и других звезд немецкие тексты. К аранжировке он привлек великого Курта Вайля. Исполняли песни тоже беженцы: Лотте Ленья — жена Вайля и, как и муж, соратница Брехта, звездное сопрано Метрополитен-опера Ярмила Новотна, звезда венских кабаре Грета Келлер. Кажется, из их числа одна только Марлен Дитрих — вышедшая в конце 1944-го в эфир, конечно же, с «Лили Марлен» — была осведомлена, на кого работает, и не преминула извлечь из своего знания дивиденды. После войны она попросила Дикого Билла помочь ей с правами на песни, записанные для «Передатчика», и Донован, конечно же, не мог ей отказать: пластинка вышла в США в 1951-м. Метцль же вошел во вкус работы на разведку настолько, что, когда он умер, газеты лишь вскользь упоминали его музыкальное прошлое, аттестуя как крупного «аналитика ЦРУ», на которое он работал с 1947 по 1971 год.

Засекреченное прошлое Полонского стоило уникального унижения КРАД 25 апреля 1951-го.

Конгрессмен Уолтер: Мистер Полонский, кто рекомендовал вас на работу в УСС?

Полонский: Мистер Уолтер, я не хочу отвечать на этот вопрос и не отвечу, пока комиссия не сумеет меня заставить. Хотя я и не поддерживаю контактов ни с кем из сотрудников этой организации ‹…› я думаю, что они еще могут работать на разведку США и их имена никому не следует знать.

Уолтер: Вас же не на лету поймали. Кто-то из УСС связался с вами. ‹…›

Полонский: Меня кто-то рекрутировал.

Уолтер: Где вас рекрутировали?

Полонский: В Нью-Йорке.

Уолтер: Кто вас рекрутировал?

Полонский: Один из тех джентльменов, которых я имел в виду, и, конечно, если комиссия настаивает, я отвечу, но…

Уолтер: Как давно вы знали этого человека?

Полонский: Я его вовсе не знал до того дня.

Уолтер: Кто-то, совершенно вам не знакомый, приходит и спрашивает, не хотели бы вы поработать на УСС, так?

Полонский: Мне он был тогда не знаком.

Уолтер: Известно ли вам, как ему удалось узнать, что вы годитесь для некой работы в УСС?

Полонский: Я не хочу отвечать ни на какие вопросы об этом, сэр, пока комиссия не соизволит взять на себя ответственность за это, потому что, хотя, покидая УСС, я и не давал клятву не говорить ни о чем таком, существуют моральные обязательства…

Уязвленный Вельде мог в отместку лишь назвать Полонского «очень опасным гражданином», на что жена режиссера Сильвия отреагировала скептически: «Разве что для самого себя».

* * *

Самая романтическая судьба выпала капитану Стерлингу Хейдену, он же — генерал Джек Потрошитель из «Доктора Стрейнджлава». Впрочем, в приказах о награждении «Серебряной звездой» и знаком «Бронзовая стрела» за мужество при выполнении особых заданий он значится под оперативным псевдонимом Джон Гамильтон.

Обычно юноша ищет на войне романтики, а находит грязь, кровь и отчаяние. Хейден — исключение: до поры до времени (до «черных списков») романтика была его верной любовницей. В 1931 году пятнадцатилетний Хейден ушел «в море», семь лет проплавал на торговых и рыбацких судах, в 21 год получил капитанскую лицензию и завел собственное судно, но вскоре потерял его. Оказавшийся на мели капитан попался на глаза продюсеру Paramount, тот оценил его фактуру и харизму.

В 1941-м уникум Хейден, сыграв в фильмах «Виргиния» и «Переход на Багамы», расторг контракт: ему, видите ли, «не хотелось играть».

Я не знал, чем хочу заниматься, я просто хотел уйти. Ну и ушел. Я уехал на Восточное побережье. Связался с полковником Донованом. Его сын ходил со мной в кругосветку. Он рассказал, что ставит на ноги организацию, которой нужны люди, чтобы обучать американских военных или волонтеров, поскольку дело было еще до Перл-Харбора, ведению партизанской войны. — КРАД, 10 апреля 1951 года.

Мечта авантюриста! После трехмесячных тренировок в Шотландии Хейдена зачислили в школу парашютистов. Но на шестом прыжке он сломал лодыжку, был комиссован, вернулся в США, выполнял — как частное лицо — деликатные миссии, связанные с диверсиями в карибских водах. Обычное, кстати, времяпрепровождение американских мастеров искусств. Завзятый яхтсмен Форд еще с 1936-го не просто отдыхал в море между съемками, но следил за судами потенциального противника.