Красный меч - [41]

— Легко, — ответил ему Энди и побежал навстречу Луне.

Мы бежали, увязая в песке, и кричали другим группам, показывая на нашу цель — самый высокий бархан в видимой части пустыни. Постепенно другие парни приняли наши правила игры и направились туда же. Передвижение по песку в полном боевом облачении — та еще мука. Уже через минуту бега ты начинаешь последовательно склонять по матери тяжелую амуницию, выковавших ее кузнецов, плавильщиков и даже шахтеров, добывших уголь и железную руду. Но вне конкуренции, конечно, песок. Буквально за несколько минут он забился во все щели доспехов, засыпал волосы, забил глаза и скрипел на зубах, когда я крепко сжимал их от ненависти к Харису.

К вершине мы прибыли первыми. Нас ждала семнадцатая группа. Лукас - воин-пятерка, бой которого с Мией я наблюдал в первый вечер, был именно из ее состава.

— Привет ребята, — неожиданно дружелюбно сказал он, — пока к нам бежит лишь половина семерок, нам нужно дать сигнал всем, иначе мы не успеем собраться, и нас покрошат в капусту порознь.

— Принимается, — ответил Ник с кислой физиономией, недовольный тем, что приходится подчиняться лидеру другой группы, — давайте звать сюда всех.

И мы в полном обмундировании прыгали как зайчики из Хэмлис [3] и синхронно выкрикивали: «Сюда!» в бесконечные пустынные дали. Когда пространство вокруг нас заполнилось запыхавшимися и отфыркивающимися от песка парнями и девушками, мы услышали крики и тяжелый топот.

Всадники показались из-за гребня высокой дюны. Подсвеченные огромной красной луной Хариса, их черные силуэты напоминали ковбоев на фоне кровавого заката из игры RDR [4]. Над песками пронесся рев ящеров и крики всадников — кавалерия пошла в атаку.

Мои познания в области военной стратегии и тактики строились исключительно на впечатлениях от просмотра фильмов и чтения фантастических романов и в данной ситуации были совершенно бесполезны. Но даже я совершенно точно понимал, что против кавалерии у пехоты нет ни единого шанса. Если, конечно, в песке не закопан огромный, лакированный до глянца, восьмидесятивосьмиклавишный бехштейн [5] у Бога из машины [6] за пазухой.

— Ребята, все помнят, что делать? — закричал Лукас, и поднял вверх меч, — мы должны победить!

— Стоим стеной, — крикнул мне Энди, — узгуны тупые и сыкуны еще те, только на вид грозные. — Ждешь, узгун бежит на тебя, приседаешь, уклоняешься от меча всадника и всаживаешь клинок в зеленое брюхо.

Мы рассредоточились в двойную шеренгу и встали на расстоянии примерно три метра друг от друга — чтобы ящер не мог проскочить невредимым мимо выставленного клинка.

Умом я понимал, что нахожусь в свитке, в искусственном мире, но эмоции меня захлестывали вполне настоящие. Я стоял в рядах нашей дружины, смотрел на приближающихся ящеров, выглядящих в розовом свете луны древними призраками, и трясся от страха. Меня колотило в буквальном смысле слова: сердце заходилось в бешеном ритме, руки и ноги дрожали как будто в лихорадке, а легким отчаянно не хватало воздуха. Рассудок вступал в неразрешимое противоречие с ощущениями, которые всеми доступными способами сообщали ему о смертельной опасности для носителя. Я не убежал лишь потому, что это было абсолютно бесполезно. А еще мы, все же, находились в симуляции.

Узгуны смяли наш строй за несколько секунд. Воздух наполнился криками раненых и раздавленных заживо, рычанием ящеров и торжествующими воплями наездников. По инерции они пронеслись дальше, к нам за спины, а затем развернулись и повторили атаку. В первом заходе я совершенно не пострадал: поднимая тучи песка, ящеры пронеслись слева и справа, а мечи их всадников до меня не дотянулись. Вторая атака была адресной: направляемые опытными воинами, звери нападали на конкретных пеших воинов.

Мне повезло: когда я бросился на песок, узгун не наступил на меня и не задел когтями, а просто перепрыгнул как через препятствие. А я всадил ему Грейсвандир в подбрюшье перед тем, как он случайным взмахом хвоста отбросил меня на несколько метров в сторону. Я приземлился спиной на песок, и если бы не доспехи, то умер бы уже от удара хвостом. Судя по всему, у меня были сломаны ребра. Я почувствовал ужасную боль, на глазах выступили слезы, а из горла вырвался невольный крик. Надо мной пронеслась туша еще одного ящера, рядом упала чья-то отрубленная рука, а затем узгун споткнулся и с рычанием покатился по песку, впечатав в него воющего на одной ноте всадника.

Сквозь слезы я как будто в тумане наблюдал за сражением, разыгрывающимся вокруг меня. Нападающие были одеты в серебристые доспехи, поэтому делить участников на «своих» и «чужих» не составляло особого труда. Строй узгунов нарушился, часть из них была убита или ранена, та же судьба постигла и их наездников. Оставшиеся в строю ожесточенно бились на мечах с нашими парнями и девчонками, а между ними носились оставшиеся в строю ящеры. Многие были оседланы воинами в черных доспехах, поэтому кавалерия теперь работала с двух сторон.

Я с удивлением наблюдал как заведомо проигрышный бой превращается в сражение на равных с непредсказуемым исходом. А еще я чувствовал, как дрожит земля. Песок мелко вибрировал и мощь колебаний постепенно нарастала. Сначала это чувствовал только я, но постепенно к вибрациям добавился равномерный тяжелый гул и сражающиеся опустили мечи. Они повернулись к источнику звука.