Красный корсар - [93]

— Я удовлетворен твоей речью. Его зовут Гвинея?

— Называйте его в честь любого пункта африканского побережья; он не очень-то щепетилен, поскольку никогда не был крещен и знать не знает, что такое религия. Его правильное имя Сцип, или Сципион Африканский; его так назвали, наверно, потому, что привезли из той части света. Что касается имени, то здесь он кроток, как овечка; зовите как угодно, только не забудьте позвать к раздаче грога.

Во время всего разговора африканец стоял, вращая большими черными глазами, но всячески избегал смотреть на собеседников, видимо, весьма довольный, что испытанный друг изъясняется и за себя и за него. Между тем раздражение Корсара постепенно рассеивалось, лицо его посветлело, и суровость, туманившая взор, сменилась чем-то похожим на любопытство.

— Вы давно плаваете вместе? — небрежно спросил он, ни к кому не обращаясь.

— Давненько. Вместе и в бурю и в штиль, ваша честь. В равноденствие стукнуло ровно двадцать четыре года, как мистер Гарри свалился на нас как снег на голову, а до того мы уже года три служили на «Громовержце» и на катере обогнули мыс Горн.

— Вот как! Целых двадцать четыре года вместе с мистером Уайлдером. Неудивительно, что вам дорога его жизнь.

— Дороже короны его величества, нашего короля, — перебил прямодушный моряк. — И вот, сэр, я услыхал, что ребята сговариваются спустить нас за борт, всех троих… Тут решили мы, что пора и нам замолвить за себя словечко; но слова-то не всегда под рукой, так негр и рассудил покамест дать такой ответ, чтобы был не хуже слов. Да, Гвинея не очень-то разговорчив, да я и сам в таких случаях не сразу найдусь; но ведь ваша милость сами видели, мы их застопорили, а значит, вышло не хуже, чем у ученого мичмана из колледжа, который простого языка не разумеет, вот и лезет с латынью.

Корсар улыбнулся и поглядел по сторонам, ища глазами нашего героя. Не видя Уайлдера, он чуть было не поддался искушению продолжить свои расспросы, но гордость помешала ему слишком откровенно проявлять любопытство. После минутного раздумья он опомнился и отбросил эту мысль как недостойную.

— Ваши заслуги не останутся без награды. Вот деньги, — сказал он, протягивая горсть золотых негру, который стоял ближе, — поделите их как добрые друзья и впредь можете рассчитывать на мое покровительство.

Сципион отпрянул назад и ответил, загораживаясь локтем:

— Ваша честь, пусть возьмет масса Гарри.

— Ваш мистер Гарри не нуждается в деньгах, ему хватит своих.

— Сцип тоже не нуждается.

— Не обращайте внимания на его неучтивость, сэр, — сказал Фид, преспокойно протягивая руку и отправляя подачку в карман. — Такому опытному моряку, как ваша честь, нет нужды объяснять, что в такой стране, как Гвинея, не больно-то наберешься хороших манер. Но уверяю вас, он благодарен ничуть не меньше, чем если бы ваша милость дали денег вдвое больше… Поклонись его чести, парень, — видишь, кто с тобой водит компанию. Ну, а теперь, когда моя находчивость помогла уладить этот щекотливый вопрос, я, с разрешения вашей чести, пошел на бак. Один новичок там болтается на рее. Парень не создан быть марсовым, сэр, — взгляните, что он творит со своими подпорками. Он так же запросто может связать морским узлом собственные ноги, как я стягиваю концы линя.

Корсар знаком отпустил Фида и, повернувшись, столкнулся лицом к лицу с Уайлдером. Глаза их встретились, и легкая краска выдала чувство неловкости, охватившее командира.

Мгновенно овладев собой, он произнес несколько шутливых слов по адресу Фида и приказал помощнику давать сигнал отбоя.

Пушки откатили назад, убрали концы, заперли пороховой склад, задраили люки, и команда занялась своими повседневными делами; мятежный дух полностью смирился под властным воздействием могучей воли. Теперь и Корсар мог покинуть палубу и оставить корабль на попечение старшего офицера.

Глава XXI

П е р в ы й р а з б о й н и к. Да ведь эти советы он давал нам из ненависти к человечеству. А до наших тайных занятий ему дела нет.

Шекспир, Тимон Афинский

Погода оставалась без перемен весь день. Океан дремал, мерно колыхаясь, словно гигантское, гладко отполированное зеркало, и лишь широкая зыбь тяжко вздымала его грудь, напоминая о бурях, вечно бушующих вдали. Корсар больше не показывался на палубе до самого вечера, когда солнце погрузило свое горящее око в воды океана. Довольный одержанной победой, он, казалось, и не думал больше о том, что какой-нибудь смельчак снова попытается ниспровергнуть его власть. Такая уверенность в своей силе не преминула расположить людей в его пользу. Видя, что малейшая небрежность не проходит даром и ни один проступок не остается безнаказанным, матросы уверились, что за ними неустанно наблюдает зоркий глаз и невидимая рука всегда готова покарать или наградить. Неукротимый натиск в решительную минуту и милосердие на вершине власти — такова тактика, с помощью которой этот удивительный человек подавлял не только тайную измену, но и интриги и хитрости открытых врагов.

Лишь после начала ночной вахты, в полной тишине, на юте снова появилась его фигура, одиноко шагавшая взад и вперед.