Красный гаолян - [22]

Солдаты в отряде были все сплошь косноязычные, так и не могли нормально выучить песню, а вот дети, выглядывавшие из-за стены, пели без запинки. Отец до конца жизни помнил слова этой песни.

Однажды Линцзы набралась смелости и сама пошла к адъютанту Жэню, вот только по ошибке зашла в комнату ответственного за снабжение войск Зубастого Юя, который приходился командиру Юй Чжаньао родным дядей. Зубастому Юю перевалило за сорок, больше всего на свете он любил спиртное, деньги и женщин. В тот день он надрался в хлам, и тут в комнату ворвалась Линцзы, это всё равно что мотылёк летит к огню, а невинный ягнёнок попадает в логово к тигру…

Адъютант Жэнь приказал нескольким солдатам из своего отряда связать Зубастого Юя, который лишил девственности Линцзы.

Командир Юй тогда был расквартирован у нас дома, и, когда к нему явился с донесением адъютант Жэнь, он спал на кане у моей бабушки. Бабушка уже умылась, расчесалась и собиралась поджарить несколько рыбинок в качестве закуски к вину, тут в комнату влетел разъярённый адъютант Жэнь и напутал бабушку так, что она аж подпрыгнула.

Адъютант Жэнь спросил у бабушки:

— Где командир?

— На кане спит.

— Разбуди его!

Бабушка сделала то, что ей велели.

Вышел заспанный командир Юй, он потягивался и зевал.

— Что случилось?

— Командир Юй, ежели япошка снасильничает одну из наших сестриц, надо ли его убить? — спросил адъютант Жэнь.

— Конечно!

— А ежели это будет китаец!

— Убить!

— Хорошо, товарищ командир, я ждал, что вы так скажете. Зубастый Юй надругался над простой девушкой Цао Линцзы. Я уже велел братьям связать его.

— Да неужто?

— Командир, на какое время назначим расстрел?

Командир Юй икнул и сказал:

— Переспать с бабой — не такое уж великое преступление!

— Товарищ командир, перед законом все равны, даже наследник императора!

— И как ты предлагаешь его покарать? — мрачно поинтересовался командир Юй.

— Расстрелять! — без тени сомнения ответил адъютант Жэнь.

Командир Юй хмыкнул и начал нервно мерить комнату шагами со злой миной. Затем лицо его растянулось в улыбке.

— Адъютант Жэнь, а что, если мы всыплем ему прилюдно пятьдесят ударов плетью, а семье Линцзы выплатим двадцать юаней серебром?

Адъютант Жэнь насмешливо поинтересовался:

— Только потому, что он ваш родной дядя?

— Восемьдесят ударов плетью? А ещё в наказание заставим жениться на Линцзы, я даже буду звать её тётушкой!

Адъютант Жэнь снял с себя ремень и вместе с браунингом кинул командиру Юю в руки, после чего поклонился, сложив руки в почтительном жесте,[29] и со словами «Командир, так будет проще для нас обоих!» стремительно вышел во двор.

Командир Юй с браунингом в руке смотрел вслед уходящему адъютанту Жэню. Потом процедил сквозь зубы:

— Катись ты знаешь куда, ещё будут меня всякие несмышлёныши учить! За те десять лет, что я разбойничал, никто не смел так развязно себя со мной вести!

Бабушка сказала:

— Чжаньао, нельзя отпускать адъютанта Жэня, как говорится, тысячу солдат легко набрать, а одного генерала с трудом сыщешь.

— Бабы в этом не разбираются! — в сердцах огрызнулся командир Юй.

— Я-то считала тебя храбрецом, вот уж не думала, что ты такой слабак! — заявила бабушка.

Командир Юй навёл на неё пистолет.

— Что, жить надоело?

Бабушка рывком разорвала на груди сорочку, обнажив груди, похожие на пончики из рисовой муки.

— Стреляй!

Отец с криком «мамка!» кинулся к ней на грудь.

Неизвестно, сколько воспоминаний промелькнуло у Юй Чжаньао, пока он смотрел на круглую голову моего отца и прекрасное, словно луна, лицо бабушки. Он вздохнул, убрал пистолет и сказал:

— Одежду поправь!

С плетью в руках Юй Чжаньао вышел во двор, отвязал своего жеребчика соловой масти и, не седлая, поскакал на плац.

Солдаты лениво ошивались у стенки, при виде командира Юя все тут же встали по стойке «смирно», никто не проронил ни слова.

Зубастого Юя со связанными руками привязали к дереву.

Командир Юй спешился и подошёл к Зубастому Юю.

— Ты и впрямь такое сотворил?

Зубастый Юй запричитал:

— Чжаньао, развяжи меня, и я уйду.

Все взгляды солдат были прикованы к командиру Юю.

Командир Юй сказал:

— Дядя, мне придётся тебя расстрелять.

Зубастый Юй взревел:

— Ублюдок! Осмелишься родного дядю умертвить?! Вспомни, сколько тебе дядя добра сделал! У тебя отец умер рано, дядя горбатился, зарабатывал, чтоб содержать твою мамку и тебя, если бы не я, то ты давно бы уже собак кормил!

Командир Юй взмахнул плетью, хлестнул Зубастого Юя по лицу и выругался:

— Ах ты, негодяй!

Затем он бухнулся на колени и воскликнул:

— Дядя, я никогда не забуду, что ты меня воспитал! После твоей смерти я надену траурную одежду, а на Новый год и другие праздники буду убираться на твоей могиле и устраивать жертвоприношения.

Командир Юй отвернулся, вскочил на жеребчика, подстегнул его, понёсся в том направлении, куда ушёл адъютант Жэнь, и догнал его. От цокота копыт сотрясался весь мир.

Отец своими глазами видел расстрел Зубастого Юя. Немой вместе с двумя другими солдатами оттащили приговорённого на западную околицу. Местом казни выбрали излучину реки Мошуйхэ в виде полумесяца, где скапливалась чёрная гнилая вода и водился в большом количестве гнус. На берегу росла одинокая ива с темножёлтыми листьями. Здесь прыгали с хлюпаньем жабы, а на куче обрезков волос валялась потрёпанная женская туфелька.