Красный ангел - [40]

Мы снова восстановили всю историю. Нэнси Харгрист в синем спортивном костюме ушла из дому. И не вернулась. Полиция обнаружила машину. Но никаких следов женщины. По его апатичному поведению можно было понять, что он ужасно устал от всего этого. Когда он произносил имя Нэнси, глаза его набухали слезами. Слезы скатывались по щекам, но он даже не замечал этого.

Я попросил разрешения осмотреть дом. Он пожал плечами и остался сидеть на тахте, словно ему было слишком тяжело двигаться.

Запах был везде — и нигде конкретно. Я обыскал платяные шкафы, заглядывал под кровати, ящики письменного стола, холодильник, стиральную машину, сушилку.

Потом пошел по второму разу. Я методично проверял комнату за комнатой. Детская. Ящик с игрушками. Шкафы для одежды. Каждый ящик.

Ничего.

Ричард Харгрист все это время оставался там же, на тахте. Он лежал, вытянувшись во весь рост, и глядел в потолок. Лицо — восковое, как у покойника. Если бы не подрагивание ресниц, можно было бы подумать, что он решил покончить с собой у меня на глазах.

Я уже собрался уходить, но что-то мне просто скучало и било в голову, словно умоляло — "не уходи, найди меня, найди меня!".

Я вернулся в ту комнату, где лежал Ричард Харгрист. Он медленно повернул голову в мою сторону и улыбнулся.

Мне пришлось применить максимум усилий, чтобы стащить его с тахты. Я толкнул его, он отлетел к стене, стукнулся головой и остался сидеть на полу, одурманенный. Я содрал покрывала и обнаружил под кушеткой выдвижной ящик. Я потянул. Ящик не поддавался. Я потянул сильнее, кое-как мне удалось его вытащить.

Нэнси Харгрист была женщиной некрупной, но труп оказался довольно объемистым. Тело было упаковано в пластиковый мешок и уже начало заметно разлагаться. Запах ощущался даже физически, мне показалось, что глотка вся залеплена зеленой блевотиной.

У противоположной стены страшно выл Ричард Харгрист.

Его судили и приговорили к пятидесяти семи годам лишения свободы, хотя он довольно складно излагал версию, что его жена просто задохнулась, каким-то образом очутившись в ящике под диваном. Единственной его виной, как он объяснял, было то, что он навел порядок и поменял покрывало.

Не сомневаюсь, что он искренне в это верил.

Глава 20

— Мне нужен детектив Энтони Липаски, — заявила Алекс на проходной. Сержант в форме окинул ее быстрым взглядом и сверился с журналом.

— Да, он здесь. Подождите, я его вызову.

Чтобы скоротать ожидание, Алекс принялась изучать лихую компанию, в которой оказалась. Бледные жертвы, отчаянно вцепившиеся в руки несчастных друзей или родственников. Несколько адвокатов, невозмутимо спокойных, не обращающих внимания на все происходящее, читающих газеты, журналы и даже комиксы. Их клиенты, рассаженные по лавкам с закованными за спиной руками в наручниках. Некоторые — со злобными, яростными лицами. Впрочем, Алекс всегда гораздо больше опасалась бандитов с внешностью школьного учителя.

В помещении было подозрительно мало полицейских.

— Эй, как ваша фамилия? — крикнул дежурный сержант, наставив в лоб Алекс указательный палец, как базуку. Она решила соблюсти формальности.

— Александра Хоббс.

Дежурный сержант о чем-то посовещался с телефонной трубкой, окинул Алекс еще одним долгим оценивающим взглядом, выудил из кучи всякого хлама табличку посетителя и проследил, правильно ли Алекс прицепила ее к своей кофточке.

— Ждите здесь, — приказал он. — Липаски к вам выйдет.

Она кивнула, уступив дорогу очень толстой женщине, со скоростью пулемета затараторившей по-испански. Сержант слушал ее столь же внимательно, сколь и равнодушно. Алекс отошла в сторону и решила пересчитать оставшиеся в бумажнике деньги. Должно хватить, чтобы вернуться в аэропорт. Возможно. Может, лучше сдать обратный билет, получить деньги, на вырученную сумму взять в аренду автомобиль… или улететь из страны и никогда больше не возвращаться. На Бермуды, например. Это вариант, о котором стоит всерьез поразмыслить.

В толпе появился высокий сутулый мужчина. Глаза его стреляли по сторонам. Алекс вспомнила это лицо, высвеченное лампой-вспышкой в 1985 году. С тех пор он заметно постарел; черты лица смягчились, он казался более открытым.

То, что это обман, она поняла, как только увидела его глаза. Дружелюбное лицо — ловушка. Главное крылось в глазах — серых, холодных, выжидающих.

— Детектив Липаски, — громко произнесла Алекс, отклеиваясь от стенки, и протянула руку. Он не ответил. Губы поджаты, веки полуопущены. — Александра Хоббс. Возможно, вы меня помните.

— Помню. Гуляйте дальше, Хоббс. Я не общаюсь с прессой. — Он сделал попытку развернуться — острые локти и острые плечи. Она ухватилась за один из углов.

— Постойте! Мне надо с вами поговорить. Это важно. Это касается Габриэля Дэвиса. — Выговорив последнюю фразу, она почувствовала, как запылали щеки. Однако на Липаски, судя по всему, сообщение не произвело особого впечатления. Глаза остались такими же полуприкрытыми, сонными, ни о чем не говорящими. — Послушайте, детектив, я не шучу. Мне действительно страшно. Мне нужна ваша помощь.

— Очень жаль, — произнес Липаски как бы искренне. Протянув руку, он снял с ее груди табличку гостя. — Всего доброго.