Красные плащи - [199]

Ксандр знаком поблагодарил девушку и пошёл рядом, теперь уже сам. Та, уловив перемену, вымученно улыбнулась одними глазами...

Разрыв с преследователем перестал сокращаться — надолго ли? К сожалению, он уже опасно мал, зато и стада ближе, отчётливо видны пастухи, собаки! Бегущие привлекли внимание людей, они собрались в группу, наблюдают за погоней, машут руками, уже слышны их крики!

Но что это? Рана Земли, бездонная трещина-кеад ломаной косой линией пересекла плато, словно желая отделить его от плодородной долины и прекрасной Мессении.

Когда-то Аполлон сбросил в кеад труп побеждённого им змея Пифона, отчего из таких трещин и поныне исходит невыносимое зловоние. Спартиаты хоронят умерших рабов, бросая их тела в кеады, сталкивают туда приговорённых к смерти государственных преступников.

Зловещие трещины образуются оттого, что Посейдон трясёт Землю. Зенон говорил, что могущественный брат Зевса делает это не своими руками, но отдаёт приказ подчинённым ему силам, а те приводят в действие некий механизм, над постижением которого ещё немало потрудятся учёные следующих поколений. Но сейчас было некогда размышлять. Кеад слишком широк, не перепрыгнуть...

— Помогите! — в хриплом крике-мольбе выжал Ксандр из груди остатки горячего воздуха.

Крепкий жилистый мужчина с чёрной седеющей бородой, одетый, как и прочие пастухи, в козью шкуру и круглую войлочную шляпу — петас с обвисшими полями, бросил молодому человеку конец прочной верёвки.

Вот когда пригодились корабельные навыки! Руки непослушны, но всё же сумели сделать две петли; одна из них легла на талию Леоники, другую Ксандр обвязал вокруг своего пояса.

Пастухи на противоположном краю трещины возбуждённо галдели, упираясь ногами в землю, разом вцепившись в верёвку.

Девушка с восхитительной решительностью подошла к бездне... Лисикл был почти рядом, уже сверкнул выхваченный спартиатом меч. Ксандр и Леоника взглянули в глаза друг другу и вместе прыгнули в зловещую чёрную глубину.

Резко и сильно рванула петля, обдирая кожу с рёбер, верёвка обожгла ладони. Тяжкий удар о камень стены, невольный крик отважной Леоники, но добрая сила уже несёт их к яркому голубому небу. Крепкие руки — сколько их! — подхватывают, извлекают из бездны, ставят на землю.

— Ты не ранена, Леоника?

Девушка лишь что-то прошептала, указывая на плечо: пустяки, лёгкая ссадина. В последний момент Ксандр изловчился, прикрыл её собой от удара о каменную стену кеада. Собственные ушибы и царапины не в счёт: кости целы, остальное заживёт за несколько дней.

— Я фиванец, — сказал он, прерывисто дыша, обступившим его людям. — Это моя жена. Нас преследует спартиат.

Впрочем, красный плащ спартиата говорил сам за себя, а отношение мессенцев к этому цвету было таким, что самые свирепые быки могли бы позавидовать.

Длинные посохи угрожающе подняты, руки потянулись к пастушьим сумкам — среди прочего там всегда найдётся праща и несколько метательных камней, припасённых для волка. Огромные псы пастухов надрываются злобным лаем, досадуя на преграду, отделяющую их от беснующегося лохагоса.

— Ты, недорезанный ублюдок грязного илота, не радуйся своему спасению! Клянусь, я доберусь до тебя, своими руками оторву то, чем ты ублажаешь эту шлюху, и заставлю сожрать! А потом сдеру твою грязную шкуру, и ты будешь подыхать на жаре, будешь молить о последнем ударе! — кричал спартиат, заглушая лай собак; его искажённое злобой лицо испугало бы даже титана. — Слушай и ты, подстилка грязного илота, смерть твоя предрешена! Скоро, скоро последуешь ты за своим отцом в царство Аида!

Руки Ксандра невольно сжались в кулаки. То, о чём он догадывался, но боялся сказать Леонике, всё же произошло. Они убили господина Эгерсида.

— Дам клятву и я, спартанский пёс, — голос молодого человека был ещё прерывист, но звонок и твёрд, — клянусь памятью моих родителей, брата и сестры, подло убитых тобою, клянусь памятью моих друзей и господина Эгерсида встретить тебя с мечом в руке! Пусть рассудят нас боги!

Как ни кипела ярость Лисикла, пращи заставили его убраться от кеада подальше.

— Вот что, сынок, сбегай за луком, — обратился старший пастух к одному из своих помощников. — Уж очень надоел мне этот громогласный.

Вид грозного оружия заставил лохагоса отбежать, выписывая зигзаги, ещё на добрую сотню шагов. Обернувшись, он погрозил кулаком стоявшим у кеада людям и побрёл к скале, за которой скрывалась тропа в Лаконию.

— Подобен волку, отогнанному от стада, — воскликнул чернобородый. — Мы, мессенцы, двести лет лишённые родины, вернулись на отвоёванные великим Эпаминондом земли не для того, чтобы терпеть выходки спартиатов. Вижу, молодые люди, у вас был нелёгкий день. Отдохните, подкрепитесь, а затем продолжите путь.

Ксандр с благодарностью пожал протянутую ему руку и молча обнял вздрагивающие плечи Леоники. Пеплос девушки был мокрым от пота и слёз. Спартиатка рыдала! Она не отодвинулась от илота, напротив, прижалась, как бы ища защиты. Господин Эгерсид любил Спарту и хотел помочь ей, но обречённое волей богов государство отторгает и уничтожает тех, кто пытается его спасти. Так говорил Зенон!