Красные плащи - [180]

В последний миг спартиат, почувствовав недоброе, бросил взгляд в сторону опасности. Удар посоха Ксандра пришёлся в лоб. Незадачливый страж рухнул, но прежде, чем бесчувственное тело коснулось земли, Ксандр подхватил его левой рукой под плечи.

Нет, не зря тратил на него время господин Эгерсид! Пути назад больше нет. Теперь или спасение вместе с Леоникой, или гибель в схватке со спартиатами. Отодвинув засов, молодой человек втащил Мелеста в хлев. Всё произошло так быстро, что, кажется, никто не заметил дерзкого нападения.

— Не подходи! — донёсся из дальнего угла испуганный голос Леоники. — У меня нож!

— Это я, Ксандр. Помоги мне связать твоего сторожа.

Как мог забыть он кляп и верёвку? Приходится тратить время, разрезая хитон оглушённого спартиата на полосы. Нож Леоники оказался весьма кстати. Ксандр с помощью девушки связал руки и ноги Мелеста, заткнул ему рот. Жалкие путы, долго ли удержат они сильного воина, коль скоро сознание вернётся к нему?

— Бежим! — протянул он Леонике плащ Мелеста и свой петас, закрыл дверь задвижкой и догнал бесшумно ступавшую босыми ногами девушку.

— Мы должны как можно скорее бежать из города, — шепнул он ей. — Опасность ещё не миновала.

— Сначала домой. Я только переоденусь, чтобы не привлекать внимания. Иначе каждый встречный узнает во мне беглую невесту.

Ксандр, как не сетовал на задержку, был вынужден согласиться.

— Только быстро, — попросил он девушку, входя вслед за ней в тускло освещённый мегарон.

Неярко блеснул металл облегающего мощный торс панциря; сидевший на скамье мужчина распрямился и сделал им шаг навстречу.

— Отец! — воскликнула Леоника, бросаясь на покрытую чешуёй доспеха грудь.

Прошло немало времени, прежде чем Эгерсид выпустил дочь из объятий.

— Отец! — повторила она полным счастья голосом. — Ты жив, ты дома! Я всегда знала, что ты жив! Хвала великому Зевсу!

— Я бежал из фиванского плена, — коротко сказал полемарх, — и только что слез с коня.

Были за этой короткой фразой и стремительный бросок по враждебной стране, и схватка с воинами сторожевого поста беотийцев в горном проходе — помня о Ксении, он пощадил их и лишь прорвался через заслон, а вот разбойников в Мегариде не пощадил, как и сброд из беглых наёмников в Аркадии. Неразумные, они сунулись к одинокому всаднику, искавшему путь в лагерь царя Агесилая. Не подвели полемарха ни быстрые ноги Рахша, ни острая сталь меча... Покрытого пылью, забрызганного чужой кровью ввели его в шатёр главнокомандующего. Старый лев с головы до ног осмотрел полемарха изумлённым взором, а затем воскликнул, обращаясь к сыну:

— Вот меч, на который ты всегда сможешь положиться, Архидам!

Эгерсид сжато, как надлежит сыну Лаконии, поведал о своём пленении и побеге, начав с самого неприятного для любого спартиата — ранения в спину.

Между тем весть о нём уже летела по лагерю; бывалые вояки шумели — Эгерсид вернулся! — и рассказывали молодёжи о лучшем бойце Спарты, перед которым некогда отступил, не приняв боя, даже такой яростный враг, как фиванец Пелопид.

Шатёр заполнился старыми друзьями, теми, кого пощадили годы войны; среди них эпистолярий царя Гиппермен и полемарх Антикрат.

— Некогда, после битвы при Лехе, — торжественно говорил Агесилай, — я оправдал твоего отца, получившего предательский удар в спину. Теперь же говорю о тебе, сыне благородного Демофила: ты невиновен в этой ране, ибо как иначе мог сразить враг храбреца, сумевшего прорвать фиванскую фалангу? Я знаю, тому есть свидетели.

— Первый из них здесь! — выступил вперёд Антикрат. — Царь, пусть Эгерсид сейчас же примет мою — вернее, его же — прежнюю мору.

— Не дело менять командира перед битвой, — возразил тот другу.

— Мнение человека столь обширных знаний и опыта, к тому же хорошо осведомлённого о характере нашего противника, будет весьма полезно там, где готовятся решения, — заговорил Гиппермен. — Царь, позволь Эгерсиду работать со мной.

Царь поднял руку, объявляя свою волю:

— Даю тебе два дня, Эгерсид. Езжай в Спарту, поклонись родному очагу, обними дочь. Будешь лучше сражаться. Затем возвращайся: найдётся место, достойное тебя, и в сражении, и среди государственных мужей Спарты.

Полемарх лишь наскоро поужинал с друзьями, отложив наслаждение беседой до лучших времён, и погнал не успевшего как следует отдохнуть Рахша в долину Эврота...

— Я бежал из фиванского плена, — повторил он, вместив в короткую фразу бурные события последних дней.

Чуть отстранил дочь, чтобы лучше рассмотреть эту новую, взрослую и незнакомую Леонику.

— Что это? — воскликнул Эгерсид, заметив её стриженую голову и странное одеяние.

— Герусия постановила выдать меня замуж, но я сбежала, — ответила Леоника. — Ксандр помог мне. Ты помнишь его?

— Приветствую тебя, господин, и воздаю хвалу богам, что вижу встречу отца и дочери после разлуки долгой и горькой, — поклонился молодой человек; глаза его светились радостью.

— Сожалею, что не могу ответить подобными словами, так как догадываюсь о причине твоего пребывания здесь. Предлагаю немедленно покинуть не только Спарту, но и Лаконию, иначе я буду вынужден заявить о вражеском лазутчике властям.

— Завтра я встречу закат солнца далеко от города, клянусь тебе, господин и учитель. Я помогал Леонике, но не искупил и малой части долга перед тобой. Прощайте и будьте счастливы!