Красные плащи - [179]

Закончив работу, Паисий отправился в Герусию, где у него были приятели среди служек. Вернулся он с неутешительными вестями.

Поликрат был задет за живое тем, что его предложение может быть отклонено, атаковал почтенных старцев, словно карфагенский боевой слон и в конце концов добился своего.

Более того, поскольку лохагос Лисикл должен как можно скорее вернуться к своему подразделению, то и жениться ему следует немедленно, заключили архонты под диктовку архонта.

— Мне нужно спешить к Леонике! — воскликнул Ксандр. — Как я мог недооценить упорство Поликрата! — Он устремился к выходу из дома.

Слишком поздно! Поликрат оказался более упорным и энергичным, а Лисикл — более расторопным, чем предполагал Ксандр. Несколько уличных зевак из периэков и опустившихся спартиатов всё ещё слонялись возле дома господина Эгерсида. Они-то и поведали, что приходили люди во главе с архонтом Евтихом, тот объявил дочери полемарха волю правительства, и девушку увели — говорят, выдавать замуж за лохагоса Лисикла.

Ксандр не чувствовал ни отчаяния, ни безысходности. «Ну что ж, если ты не способен вырвать Леонику из лап этого ненавистного, то напрасно учили тебя великий Зенон и господин Эгерсид», — сказал себе молодой человек, направляясь к дому архонта Евтиха.

Да, именно здесь происходило событие, которого он желал меньше всего: пировали в доме и во дворе, немало людей толпилось и на близлежащей улице. Надо воспользоваться этим, чтобы подобраться поближе. Дом не столь интересен, а вот хозяйственные постройки... Особенно хлев. Его следует изучить получше.

Крики и хохот возвестили о приближении новобрачной: остриженную наголо, одетую в пеплос из мешковины Леонику вели к пустому хлеву, как и предвидел Ксандр. Там, на подстилке из соломы, будет ждать она жениха.

Лисикл будет пировать в обществе близких и друзей до самой темноты — раньше его не отпустят, но не позволят выпить и капли вина, даже разбавленного. Зачатие нового гражданина Спарты — дело государственной важности, и тот, кто нарушит строгий запрет, совершит преступление перед отечеством.

В ночной темноте спартиат войдёт в убогие брачные покои и в темноте, ещё до первых солнечных лучей, оставит молодую женщину, ставшую его женой, чтобы присоединиться к своему подразделению, суровому мужскому братству. Не только эллины, но люди всей Ойкумены стремятся в меру своего достатка и возможностей сделать брачный обряд и первую ночь молодожёнов событием ярким и прекрасным, чтобы оно легло в основу прочного семейного счастья. Спартиаты же, наоборот, лишают девушку её природного украшения — волос, одевают в жалкое рубище и выбирают для первого соития место погнуснее, чтобы не зародились у мужчины нежные чувства, чтобы не обернулись они тягой к семейному очагу, отвлекающей воина от службы отечеству. Государство требует от спартиата любви только к отечеству и не желает терпеть рядом другую любовь.

Ксандр высмотрел всё, что его интересовало, и направился к дому Поликрата: нужно собраться в дорогу.

— Поспеши к хозяину, он хочет видеть тебя, — встретил его Паисий.

Молодой человек недовольно поморщился — непредвиденная задержка ни к чему, — но пренебречь вниманием архонта не рискнул.

— Я доволен твоим искусством, — изрёк Поликрат склонившемуся перед ним Ксандру. — Мой эконом чувствует себя не хуже, чем до болезни. Вот тебе за труды, — вручил он молодому человеку небольшой, но увесистый мешочек из мягкой кожи. — Более того, можешь остаться в моём доме. Ты образован, молод, крепок. Мне нужен такой человек, и не только в качестве врача.

— Благодарю за высокую честь, — ещё раз поклонился Ксандр, — позволь мне лишь отлучиться ненадолго, чтобы вернуть старые долги. Теперь, благодаря твоей щедрости, я могу это сделать.

— Долги следует возвращать, — архонт жестом руки дал понять, что приём окончен.

— Получил выгодное предложение? — спросил, недобро глядя на молодого человека, стоявший за дверью Никерат. — Дело твоё, но не забывай, кто здесь главный.

— Я отправляюсь в далёкое путешествие, и кто знает, что может случиться в дороге, — ответил Ксандр, не желая настораживать ревнивого к своему положению в доме вольноотпущенника.

Сборы были короткими — все вещи уместились в медицинскую сумку.

— Конечно, я не одобряю эту затею, — сказал наблюдавший за его приготовлениями Паисий, — ведь мне придётся объяснять твоё внезапное исчезновение. Проститься со всеми сейчас ты не можешь — кто же отправляется в дорогу вечером? Сделаем так: если план расстроится, но тебе удастся уйти незамеченным, возвращайся обычным путём через окно, а завтра утром покинешь этот дом. Больно напоминать, но при неблагоприятном повороте событий ты не имеешь права попасть в руки спартиатов живым...

Веселье в доме архонта Евтиха, судя по доносившимся оттуда гимнам, было в разгаре. Ксандр, притворившись подвыпившим периэком, залёг неподалёку от хлева. Строение с запертой в нём невестой охранялось одним спартиатом; лазутчик узнал его и даже вспомнил имя — Мелест, один из выпестованных Лисиклом молодых волков.

Быстро смеркалось. Ксандр, бросая короткие взгляды из-под широких полей круглой дорожной шляпы — петаса, незаметно подполз к углу хлева и замер, готовый к броску. «О, Гермес, помоги!» — взмолился он, увидев фигуру Мелеста в четырёх шагах от себя, дождался, когда тот начнёт поворачиваться, и стремительно вскочил, взмахнув посохом.