Красные - [7]
Однако в апреле 1917 года кроме Ленина в таких же поездах из эмиграции вернулись меньшевики, эсеры, анархисты, финские националисты, польские, литовские, латышские и еврейские социал-демократы и т. д. — всего 159 человек. А в сотрудничестве с Германией в Европе подозревали не только большевиков, но и, например, Троцкого, который вернулся в Россию через Канаду и Англию, эсера Виктора Чернова — он ехал из Франции через Англию, да и многих других.
Антонов-Овсеенко вспоминал, что французское правительство всячески сопротивлялось отъезду в Россию тех эмигрантов, которые выступали против войны, а отправляло сначала «отпетых оборонцев». И только 28 апреля 1917 года группе интернационалистов, в которой был и Антонов, разрешили выехать — через Англию, Швецию и Финляндию.
В Лондоне они посадили розы на могиле Карла Маркса. Затем на пароходе до Стокгольма, оттуда, поездом, до Торнио, на границе с Финляндией, которая тогда еще входила в состав России.
На пароме они начали переправляться через пограничную речку на финскую сторону. Увидели на ней красный флаг и запели «Интернационал». Выехавшие навстречу таможенник и представитель Временного правительства недовольно хмурились. А офицер-пограничник сказал: «Нельзя ли прекратить пение, господа?»
«Ах ты, язви тебя, — срывается у кого-то из наших, видать — сибиряк, — описывал этот момент Антонов. — Погоди, товарищ, — успокаиваем, — до Питера погоди».
Июль. Проба сил
В Кронштадте им зачитали указ об амнистии. Вскоре он уже был в Питере, который поразил его своим изменившимся «лицом». Вместо чинной, солидной и нарядной столицы — «непричесанный», шумный и «демократический» город. «Движенья быстры, жесты развязаны. Речи пестрят новыми терминами, насыщены лихорадкой», — вспоминал Антонов-Овсеенко. И еще одна характерная черта того Петрограда: «К хрусту бесчисленных шагов примешивается хруст семечек. Замызган Питер семенной шелухой. Деревня в городе. Но это — вооруженная деревня, это — крестьянство в солдатских гимнастерках».
Друзья и знакомые Антонова-Овсеенко по эмиграции — Троцкий, Луначарский, Мануильский, а также такие известные социал-демократы, как Адольф Йоффе, Моисей Урицкий и другие состояли в это время во фракции «межрайонцев». Большевики предлагали им объединиться. 10 мая Ленин, Зиновьев и Каменев пришли на их конференцию, но «межрайонцы» колебались, хотя уже мало чем отличались от большевиков по своим взглядам. Троцкий вспоминал, что когда он на митингах говорил «мы, большевики и интернационалисты», то при этом три «и» сливались и получалось «мы, большевики-интернационалисты».
Но многих из них отпугивали, как они говорили, «недостаток демократии» в партии Ленина и «организационные манеры большевиков».
Антонов же сразу решил присоединиться к большевикам. В бывшем особняке балерины Матильды Кшесинской, где теперь находился ЦК большевиков, он поговорил с Крупской и Яковом Свердловым (последний, как подчеркивал Антонов-Овсеенко в 1933 году, особо поинтересовался, знаком ли он со статьями «Ильича и Сталина»), там же ему выписали справку о принадлежности к РСДРП(б). 24 мая в «Правде» появилось его заявление о том, что «раскол в рядах революционных интернационалистов крайне вреден» и что он «подрывает моральный престиж пролетарской партии». «Ввиду этих соображений, — писал он, — я не счел для себя возможности примкнуть совместно с другими нашесловцами к «межрайонной организации» и прошу принять меня в ряды партии…»
Уже от большевиков он выступал на митингах, затем был направлен в Гельсингфорс — на главную базу русского Балтийского флота для ведения агитационной работы среди моряков.
Основная борьба на кораблях Балтийского флота, вспоминал Антонов-Овсеенко, происходила между большевиками и эсерами. Он ездил по кораблям, держал речи на митингах на Сенатской площади, на которые собирались по 10–15 тысяч человек, участвовал в заседании Центрального комитета Балтийского флота (Центробалта)[4]. Из 33 его членов всего лишь девятеро были большевиками, хотя его председателем стал большевик, моряк Павел Дыбенко. Редактировал Антонов-Овсеенко и орган Гельсингфорсского комитета газету «Волна».
Вскоре его выбрали и председателем Гельсингфорсского комитета РСДРП(б). «У нас, — вспоминал Дыбенко, — очень строго было. Опоздаешь на ячейку или вообще не придешь, Антонов-Овсеенко тут же тебе два наряда вне очереди на митингах выступать назначит».
И комитет, и редакция, и общежитие находились в одном доме на Мариинской улице. В «спальне» стояли несколько железных кроватей и деревянный стол. По вечерам Антонов-Овсеенко читал или писал, пока остальные пили чай. «Денег на содержание никто из нас не получал, экономно производили небольшие расходы из комитетской кассы, которой ведал я, — рассказывал секретарь комитета Михаил Рошаль. — …Вечером в комнате полутемно. Забьемся в угол и, стараясь не мешать Антонову-Овсеенко, рассказываем друг другу о пережитом или обсуждаем злободневные новости».
«Гроза назревает в Питере. Гроза прорвалась в Питере 3–5 июля», — писал Антонов-Овсеенко. Действительно, обстановка в столице в эти дни была по-настоящему грозовой.
Короткая жизнь Якова Блюмкина (1900–1929) до сих пор остается вереницей загадок, тайн, «белых пятен», хотя он дружил, враждовал, застольничал со многими литераторами, среди них Есенин, Маяковский, Мандельштам, Георгий Иванов… Одни оставили о нем воспоминания, похожие на памфлеты, другие включили в произведения: «Человек, среди толпы народа / Застреливший императорского посла, / Подошел пожать мне руку, / Поблагодарить за мои стихи» (Н. Гумилёв). И это — убийство в 1918-м германского посла фон Мирбаха, давшее старт восстанию левых эсеров против большевистского правительства (как принято считать), — единственный факт его биографии, не подлежащий сомнению.
Пожалуй, ни одно политическое убийство не имело такого исторического резонанса, как выстрелы, прозвучавшие 28 июня 1914 года в Сараеве. Уже более века ведутся споры вокруг произведшего их гимназиста Гаврилы Принципа. Одни считают его героем, идейным борцом за освобождение южных славян от иноземного гнета; другие — человеком-детонатором, приведшим к катастрофе Первой мировой войны; третьи — банальным убийцей, страдавшим комплексом неполноценности, недалеким недоучкой, которого использовали могущественные силы.
Он признан великим изобретателем и одним из основоположников современной электротехники, но вряд ли только эти заслуги смогли породить огромный интерес и к его работам, и к его личности. Он зарабатывал миллионы, но умер в нищете, запатентовал более 800 изобретений, но его считали «крупнейшим шарлатаном» и «гениальным безумцем», стоял у истоков изобретения радио и открытия рентгеновских лучей, но и сегодня его подозревают в связях с потусторонним миром, называют «посланцем иных цивилизаций» и приписывают ему небывалые способности — от умения читать мысли до вампиризма.
Сидней Рейли до сих пор остается человеком-загадкой. Вся его жизнь окружена мифами, часть из которых придумал он сам. Иногда его называют «человеком ниоткуда» — даже сегодня еще на все сто процентов неизвестно, где он родился. Он мог считаться «эталонным врагом» советской власти, но его жизнь не ограничивалась только шпионажем и политическими заговорами: он проворачивал авантюрные коммерческие комбинации, зарабатывал большие деньги и быстро тратил их на новые авантюры, собрал одну из самых больших и уникальных в мире коллекций предметов, связанных с Наполеоном, страстно любил авиацию..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая полная биография на русском языке Иосипа Броз Тито — основателя и многолетнего руководителя социалистической Югославии, самого известного и вместе с тем самого загадочного мирового политика. Мало кто из крупнейших государственных деятелей оставил после себя столько легенд, мифов и тайн, сколько он. Партизан с монархическими полномочиями, коммунист-подпольщик, поражавший своими сибаритскими привычками даже миллиардеров, борец со сталинизмом, арестовавший собственную жену, — культу его личности мог бы позавидовать сам Сталин.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.