Танки. Немного их у белых. В Красной Армии вовсе нет.
У Врангеля французские танки: тяжёлые, солидные «рикардо». Словно дом, ползёт по земле махина, словно мамонт железный двигается.
Пулемёты укрыты в танке. Сеет махина огонь и смерть.
О приближении танков к линии каховской обороны сообщили красные лётчики.
Узнал о танках боец Игнат Кишка. Вытянулось в страхе лицо солдата.
— Танки! Погибель нам, — твердит, — погибель… Не быть спасенью!
Сосед по окопу Ермил Студёный:
— Хватит каркать. Хоть раз их видел?
— Знаю, знаю, — в ответ Кишка. — Я от тестя слыхал, от свата. У Деникина были танки.
Рассмеялся Ермил Студёный:
— Так не спасли же они Деникина.
И другие Студёного поддержали:
— Не так страшен чёрт, как его малюют.
— Интересно хоть глазом глянуть.
— Интересно руками тронуть.
Однако упорен в своём Кишка:
— Погибель нам, — твердит, — погибель…
Ясно всем: против танков кишка у Кишки тонка.
Пошли французские танки на красных. Движутся махины. Гремят. Подошли они к первой оборонительной полосе. Как нитки, лопнули проволочные заграждения. Подошли ко второй полосе — то же самое.
— Говорил я, говорил я! — кричит Кишка. — Погибель! Погибель! — вопит Кишка.
Переползли танки через окопы красных. Прошли окопы. В тылу у наших.
Несутся сообщения к Врангелю:
— Прорвались танки.
— Танки в тылу у красных.
— В атаку на красных пошла пехота.
И вдруг другие идут сообщения:
— Остановились танки.
— Гибнут танки.
— Не прорвала плацдарм пехота.
Не дрогнули перед танками красные бойцы. Пропустили они их через свои окопы, а когда вслед за танками на плацдарм пошла белогвардейская пехота, поднялись из окопов красноармейцы, отсекли вражескую пехоту от танков и разгромили белых.
Разгромили пехоту, взялись теперь за танки. Не из винтовок стреляли по танкам, не шли на металл штыковой атакой — помогли бойцам гранаты. Научились из пушек бить по танкам прямой наводкой.
Отстояли и на этот раз красные бойцы Каховский плацдарм. Не помогли генералу Врангелю французские «рикардо».
— Мы французских — по-русски! — смеялись бойцы. И вспоминали минувший век: как Наполеона лупил Кутузов.
А как Ермил Студёный, как Игнат Кишка?
Уцелели, живы остались оба. Мало того, отличился Игнат Кишка. Прошёл у солдата страх перед танками. И вот подбил он гранатами «рикардо».
Стоит рядом с подбитой махиной Игнат Кишка. Сам себе не верит. Собрались бойцы. Смотрят на танки, на Кишку, смеются:
— У танка кишка против Кишки тонка!
— Тонка! — больше других хохочет Ермил Студёный.
И в сентябре и в октябре пытались белые сбить красных бойцов с плацдарма. Был неприступен Каховский плацдарм. Стоял у Днепра утёсом.
Армию нужно одеть. Армию нужно обуть. Армии надо есть. Винтовки и пушки, штыки и снаряды — всё это нужно армии. Лошади для кавалерии. Сено для лошадей.
Уголь для флота. Горючее — транспорту.
Тысячи разных вещей.
Всё это надо иметь. Надо быстро к войскам доставить.
Если бы в армии сто человек.
Если бы, скажем, двести.
У Советской Республики стало в армии три миллиона.
Для армии многомиллионной горы нужно снарядов. Горы нужно патронов.
Сотни и сотни забот у Советской страны, у Центрального Комитета Коммунистической партии. Сотни забот у Ленина.
Чтобы винтовку сделать, нужно отлить металл. Чтобы металл отлить, нужно иметь руду. Чтобы добыть руду, нужно рабочим спуститься в шахты.
Чтобы рубахи сшить, нужно хлопок иметь и лён. Чтобы выросли хлопок и лён, нужно крестьянам в полях трудиться.
Чтобы армии быть не голодной, нужны эшелоны хлеба. Хлеб же травой на лугу не растёт. Не падает манной с неба. Человеческий труд и пот в каждой краюхе хлеба.
Побеждает, конечно, в бою солдат. Но это не только его победа. Миллионы рабочих рук, миллионы крестьянских рук — это тоже штыки и пули.
Без помощи всей страны нелегко бы на фронте пришлось бойцам. Вот почему для партии, для товарища Ленина забота о снабжении Красной Армии в эти дни стала первостепенным делом.
«Как с углём, с металлом, как с нефтью, как с хлебом?» — не сходят вопросы с повестки дня.
Какая помощь нужна оружейникам? Что мешает в работе текстильщикам? Как настроение шорников, швейников? Как помогают они фронту?
Нет вопросов больших и малых. Для Ленина только один вопрос: всё ли продумано, всё ли налажено, нет ли срывов, нет ли помех в деле снабжения армии?
Грозные письма идут на север. Грозные письма идут на юг: всё ли для армии сделано?
В Кремль приезжают гражданские. В Кремль приезжают военные: всё ли для армии сделано?
Нет вопросов больших и малых. Для Ленина важен любой вопрос. Сколько выпустил тульский завод винтовок? Сколько подольский завод — патронов? Как в Петрограде с производством броневиков? Есть ли для курящих табак на фронте? Как налажен уход за ранеными? Есть ли забота о семьях бойцов?
Глянешь на Ленина: когда же Владимир Ильич отдыхает? Из металла, что ли, товарищ Ленин?
Курит боец на привале. Вьётся над ним дымок. Шагает солдат в походе. Сыт, и обут, и одет. Курит себе солдат, шагает себе солдат. Не знает солдат того, что в каждой его затяжке, в паре любых сапог — бессонные ночи Ленина.
Поступают на фронт патроны. Эшелоны идут со снарядами. Держит винтовку в руках боец, саблю кавалерист держит. Не знает того солдат, что в каждой винтовке, в каждом прибывшем на фронт патроне — частица здоровья Ленина.