Красные буки - [4]

— О! В этом вы можете быть уверены. Ваше дело обещает быть для меня самым интересным за последние несколько месяцев. Немедленно вызовите меня, если вам покажется что-нибудь подозрительным или если вам будет угрожать опасность.

— Опасность?! — воскликнула мисс Хэнтер. — Какая опасность может мне угрожать?

— Если бы мы могли определить характер опасности, мы бы ее заранее устранили. Но помните, что в любое время, днем или ночью, я приеду к вам на помощь по вашей телеграмме.

— Этого достаточно. — Она быстро поднялась с кресла. Беспокойство исчезло с ее лица.

— Я теперь с легким сердцем еду в Гэмпшир, тут же напишу мистеру Рэкастлю и сегодня же вечером остригусь. Завтра я выеду в Винчестер.

Поблагодарив Холмса, она попрощалась с нами обоими и поспешила к выходу.

— Во всяком случае, — сказал я, когда стихли ее быстрые и энергичные шаги, — эта девушка сумеет постоять за себя.

— И это ей скоро понадобится, — сказал Холмс серьезным тоном. — Я очень ошибусь, если мы не услышим о ней в ближайшие дни.

Прошло немного времени, и предсказание моего друга сбылось. За последние несколько недель я не раз ловил себя на мысли о мисс Хэнтер. Я думал, по каким странным, извилистым и темным тропинкам человеческого опыта блуждает эта одинокая девушка. Необычно высокое жалованье, странные требования, легкие обязанности — все это вызывало большие подозрения. Что это: безумные прихоти или какие-то козни? Что за человек этот Рэкастль — филантроп или негодяй? Все эти вопросы я был не в силах разрешить.

Холмс, как я замечал, тоже часто сидел, нахмурив брови и рассеянно глядя перед собой. Когда я пытался навести разговор на эту тему, он отмахивался.

— Факты! Дайте мне факты! — восклицал он с нетерпением. — Я не могу строить дом из песка. — Свои реплики он всегда заканчивал словами, что ему не хотелось бы, чтобы его сестра поступила на такое место.

Телеграмма, которую мы наконец получили, пришла поздно вечером. Я собирался ложиться спать. Холмс был погружен в исследования, которыми он часто занимался всю ночь. Бывало, я покидал его вечером, склонившегося над ретортой или микроскопом, а утром, когда я приходил завтракать, я заставал его в том же положении.

Холмс вскрыл желтый конверт и, быстро пробежав телеграмму, передал ее мне.

— Посмотрите расписание поездов, — сказал он и снова вернулся к своим занятиям.

Послание было кратким и настойчивым:

«Приезжайте, пожалуйста, в гостиницу «Черный лебедь» в Винчестере завтра в полдень. Приезжайте обязательно. Я совсем потеряла голову.

X э н т е р».

— Вы поедете со мной? — спросил Холмс, взглянув на меня.

— Мне бы очень хотелось.

— Тогда посмотрите расписание.

— Имеется поезд в девять тридцать, — сказал я, взглянув в железнодорожный справочник. — Он прибывает в Винчестер в одиннадцать тридцать.

— Это подходящий поезд. Тогда мне придется, пожалуй, отложить свои анализы ацетона, — сказал Холмс. — Завтра утром головы у нас должны быть ясными.

На следующее утро мы были в пути к древней столице Англии. Всю дорогу Холмс был погружен в утренние газеты, но, когда мы проезжали Гэмпшир, он отложил их и стал любоваться видами.

Был чудесный весенний день. Голубое небо было усеяно небольшими кудрявыми облачками, несшимися с запада на восток. Солнце сияло. Чувствовалась бодрящая прохлада воздуха. Повсюду кругом, вплоть до холмистых склонов Олдершота, выглядывали из светлой зелени молодой листвы красные и серые крыши фермерских коттеджей.

— Как прекрасно и светло! — воскликнул я с радостным чувством человека, только что вырвавшегося из туманного Лондона.

Но Холмс покачал головой.

— Знаете ли вы, Ватсон, что мне приходится на все смотреть с точки зрения моей профессии? Вы смотрите на эти коттеджи и восхищаетесь их красотой. Мне же при виде их приходит в голову единственная мысль — это сознание их изолированности и, следовательно, безнаказанности любого преступления, которое люди могут здесь совершить.

— Боже мой! — воскликнул я. — Как можно ассоциировать преступления с такими симпатичными домиками!

— Их вид всегда вызывает у меня чувство какого-то страха. И это чувство основано на опыте, Ватсон. В самых грязных и глухих переулках Лондона не совершается столько преступлений, сколько в этих привлекательных коттеджах.

— Вы пугаете меня!

— Но ведь причина очень ясна. Общественное мнение в городах имеет даже большее значение, чем закон. Там, в узких переулках Лондона, крик обижаемого ребенка или бесчинства пьяницы немедленно вызывают реакцию соседей. Да, наконец, в городах аппарат правосудия рядом. Достаточно одного слова жалобы, чтобы привести его механизм в действие. В городе от преступления до скамьи подсудимых— только короткий шаг. А посмотрите на эти уединенные коттеджи, каждый из которых окружен собственным полем! В них живут большей частью невежественные, бедные люди, плохо разбирающиеся в законах. Здесь акты садистской жестокости, скрытые пороки и преступления могут существовать годами. Если бы мисс Хэнтер, обратившаяся к нам за помощью, жила в Винчестере, я не боялся бы за нее. Опасность, которая ей угрожает, вызвана именно этими пятью милями расстояния от города.