Красные боги - [7]

Пьеру стало досадно. Ему никак не удавалось удовлетворить свое любопытство.

Пароход остановился. Толпа туземцев устремилась по трапу и сходням на берег. Своих носильщиков Пьер задержал, пока схлынет давка.

Небольшой амбар, пять или шесть хижин – вот и все постройки пристани Хонсюд. Тут же было видно несколько повозок, около них лениво лежали быки, а на самом берегу, по колено в воде, стояли, опустив хоботы, шесть слонов. Пьер сообразил, что это тот караван, который должен доставить его к посту № 32.

Утомляющее своим однообразием путешествие на пароходе ему надоело. Он с удовольствием подумал, что теперь предстоит интересная дорога к таинственному посту № 32, где он будет жить среди новых людей на странной земле, о которой так загадочно говорил Брессон.

Надо выходить. Пьер поднялся на мостик, чтобы проститься с лоцманом Рабо. Он поднялся как раз в тот момент, когда Рабо прощался с молодой женщиной. Пьер взглянул на нее, их взгляды встретились, она ответила легким кивком на его поклон. Он успел заметить, что незнакомка была очень красивой блондинкой.

Простившись со старым лоцманом и выслушав его пожелания счастливого пути, Пьер приказал носильщикам выносить вещи. Спускаясь по трапу, он чувствовал, что молодая женщина идет за ним. Он хотел было посмотреть на нее еще раз, но уязвленное самолюбие не позволяло ему этого, и он спустился с парохода, не повернув головы.

Глава 3

Пьер сидел у окна хижины, которая заменяла ему на сегодняшнюю ночь номер отеля. Было уже поздно. Кругом не видно ни зги. Луна только начинала медленно взбираться на небо, и ее слабый отсвет играл в волнах Меконга. Другие хижины Хонсюда спали, темные, мрачные, немые. Кроме окна, у которого сидел Пьер, да фонаря на борту еще не отошедшего «Вин Тиана», нигде не было видно никакого света.

Пьеру не хотелось спать. Он вспоминал свой сегодняшний разговор с французским комиссаром пристани Хонсюда. По распоряжению из Сайгона он приготовил для Пьера караван из шести слонов и четырех повозок с быками в сопровождении двенадцати солдат-лаосцев и одного проводника. Багаж Люрсака было решено распределить так: два больших чемодана с костюмами и бельем и три ящика с книгами будут нагружены на слонов, а мелкие вещи, хозяйственные принадлежности, провизия в дорогу займут две повозки. Третья повозка будет служить для Пьера днем экипажем, а ночью спальней, для чего в ней устроили удобное ложе из камбоджийских матрасов. Четвертая оставалась свободной, и Пьер сказал о ней комиссару:

– Незачем брать эту повозку с собой. Я оставлю ее у вас.

Но тот, смеясь, ответил:

– О, нет. Я получил предписание приготовить для вас четыре повозки. Так и сделано. У жителей произведены реквизиции, документы выправлены, ваши проводники получили вперед вознаграждение. Если вы не возьмете с собой четвертую повозку, она ляжет мне на шею, и из-за нее мне придется написать тысячу бумаг, отписок, переписок. Мне сказано – «четыре повозки». И кончено. Значит, на четырех вы и должны ехать. Она у вас лишняя? Сделайте из нее все, что угодно: столовую, библиотеку, ванную, но только заберите ее у меня.

Улыбнувшись при воспоминании об этом разговоре, Пьер отошел от окна, растянулся на походной кровати, потушил маленькую лампу и решил подремать.

Он проснулся, когда сквозь сон почувствовал, что в комнате стало светлее. Открыл глаза и тотчас же встал на ноги. Через открытую настежь дверь в комнату лился лунный свет. На пороге кто-то стоял.

Едва Пьер поднялся с кровати, как стоящая у двери фигура сделала шага два вперед, закрыв за собой дверь. Комната опять погрузилась в темноту. И в этот же момент Пьер услышал женский голос:

– Может быть, вы будете так любезны и зажжете лампу, мсье Люрсак?

Пьер вздрогнул. По голосу он сразу узнал незнакомку с «Вин Тиана».

При свете зажженной лампы он действительно увидел ее, неподвижно стоящую посредине комнаты. Она была одета в серый костюм и высокие желтые ботинки. Ее руки, затянутые в серые перчатки, нервно теребили и гнули хлыст. Глаза блестели холодным блеском воли и решимости.

Пьер смотрел на нее, не говоря ни слова. С подчеркнутой непринужденностью она швырнула хлыст на кровать, не ожидая приглашения села и сказала:

– Я надеюсь, мсье Люрсак, что вы знаете, с кем имеете дело?

Хотя Пьер совсем не знал этого, но думая, что она намекает на их встречу на пароходе, отвечал:

– Да. Мы ехали с вами вместе на «Вин Тиане».

И, церемонно поклонившись, спросил:

– Чем могу быть вам полезным?

Она не спеша сняла перчатки. У нее были красивые тонкие и белые руки. На пальцах никаких драгоценностей. Немного помолчав, она сказала:

– Мсье Люрсак, можете вы уделить мне несколько минут для разговора?

Пьер не мог удержаться от иронической улыбки.

– Вопрос этот в вашем положении мне кажется очень…

Она быстро и резко оборвала его:

– Я знаю. Мое внезапное вторжение в вашу комнату не предоставляет вам выбора, но я прошу вас верить, что к такому беззастенчивому поведению меня побуждают исключительно важные причины.

– Не сомневаюсь.

– Я расскажу вам все. И тогда вы будете судить обо мне, как вам вздумается.

Люрсак закусил губу. Ему не совсем нравился высокомерный и вздорный тон гостьи. Он подумал, нельзя ли как-нибудь ее осадить, но она уже продолжала: