Красные Башмачки - [7]
Чистые простыни пахнут свежестью. Тихо вокруг. В оконце уже светится заря нового дня.
«О, боже! Я и впрямь уже не в „веселом доме!“».
Она уткнулась в подушку и поплакала. Неделю она живет в доме мэтра Тоффини и все не привыкнет к такому обороту в своей судьбе…
Потом умылась в тазике на комоде. Причесалась. Надела платье со шнуровкой спереди. Приоткрыла дверь тихонечко. На террасе никого. Далеко внизу светятся угли в горне. Скоро подсыпят свежего угля и с рассветом начнется работа. Во дворе изготавливали по заказам кованные ограды и перила для балконов. Весь день перезвон молотков по наковальням. На первом этаже и во дворе только грубая работа с металлом, камнем и с глиной. Еще там растирают и готовят краски по рецептурам мэтра.
Внизу во дворе у фонтана тихо разговаривают двое. Только во мраке не разглядеть кто. Во дворе еще темно, а небо наверху голубеет на глазах.
Лиз на цыпочках прошлась по галерее и приоткрытая дверь мастерской привлекла ее внимание. К тому же в щель виднелся свет.
В мастерской у мольберта спиной к двери стоял Тоффини. Мастер разглядывал картину над которой только что работал. Мольберт с кистями лежал рядом на табурете. Два подсвечника с догорающими свечами в мощных потеках застывшего воска.
Тоффини обернулся на скрип двери. Под глазами мешки, видимо еще и не ложился спать.
— Извините, мэтр… увидела свет… доброго утра.
Лиз присела в поклоне.
Мэтр улыбнулся и поманил пальцем.
— Подойди. Посмотри, что ты видишь?
Картина еще не была окончена, но ясно что это пейзаж. Дорога ровная как меч опускается с холма вниз и ведет на следующий холм среди желтеющих пшеничных полей. Вдоль дороги редкие пирамидальные тополя.
Там на холме город. Сияющий город. Ослепительный в своей чистоте!
Лиз затаила дыханье. Ей показалось на миг что картина не картина, а окно в другой мир, правильный, счастливый и светлый. В том городе на холме живут красивые добрые люди. Там нет нищих и калек, там женщины не торгуют собой, там мужчины не бьют жен и детей, там счастьем окутан каждый дом…
— Город счастья?
— Ты увидела его?!
Лиз отшатнулась и потупилась.
— Извините, мэтр, я что-то не то сказала?
Пахнущие краской ладони легли на ее щеки и заставили поднять глаза.
Сияющие радостные глаза мэтра рядом.
— Я не ошибся, девочка! Ты его увидела!
Лиз скосила глаза и ахнула. Картина еще не окончена на холме только пустое пятно грунтованного холста.
— Я видела город… видела…
— Я тоже его вижу, девочка моя, но мои руки пока не в силах его изобразить…
В голосе художника горечь и страх. Это так не похоже на жизнерадостного уроженца Италики…
— Вы сможете, мэтр!
Лиз взяла руку художника и поцеловала выше костяшек, ощутив на губах жесткие волоски.
После завтрака мэтр привел Лиз в мастерскую и попросил раздеться.
— Совсем?
— Да, и не бойся ничего.
— Вы хотите меня?
Мэтр тихо засмеялся.
— Я хочу чтобы ты позировала моим ребяткам.
Лиз быстро разделась, аккуратно сложив одежду на табурет и обхватила себя за плечи, перекрестив руки на груди. Мурашки пробежали по бокам и по спине.
Мэтр насторожился.
— Ты мерзнешь? Здесь не холодно.
— Ничего, это просто так…
— Ляг на этот постамент, там под тканью я постелил тюфячок, чтобы не было жестко. На живот. Руки под голову, пожалуйста.
Мэтр отошел на несколько шагов, прищурился и кивнул одобрительно.
Теперь пришли все четверо: Марко, Лоренцо, Антонио и Вальтер. Расположились поудобнее. Мэтр прогуливался за спинами подмастерий, тер затылок, посматривая поверх голов на Лиз.
Два часа юноши рисовали ее без перерыва. Смущения она не испытывала, да и какое смущение может быть после двух лет в «веселом доме»? Взгляды юношей равнодушно скользили по ее коже, словно не живая женщина, а статуя перед ними! Вот что удивляло и настораживало Лиз.
В доме мэтра Тоффини проживали и работали только мужчины, юноши, в крайнем случае подростки. Кроме Ивонны, молчаливой пожилой кухарки из южной Конфландии и самой Лиз других особ женского пола здесь не имелось. И такое странное равнодушие!
Тоффини привез из Италики не только подмастерий, но и слуг. Большинство были уроженцами Италики, но Лиз родилась и выросла в южной Тевтонии и понимала их язык. В ее родных местах, как это бывает на стыке королевств жили люди разных народов и в разговоре люди легко переходили с одного языка на другой или даже перемешивая их в неудобоваримый для постороннего словесный «салат».
В начале третьего часа, перевернув песочные часы на столе, мэтр быстро подошел к постаменту.
— Устала?
— Немного…
— Потерпи еще чуть чуть, девочка моя.
Крупные карие глаза мастера смотрят заботливо.
— Не беспокойтесь, мэтр, я потерплю.
К обеду с позированием было покончено. Мэтр изучал рисунки учеников, а Лиз надев нижнюю полотняную рубашку сидела на краю подиума болтая босыми ногами.
Мэтр потер небритый подбородок и улыбнулся.
— Пусть оценит сама Элиза!
Юноши развернули свои наброски.
Лиз спустилась на пол и наклонив голову прошла слева направо разглядывая рисунки.
Серьезный Марко изобразил ее задумчивой и встревоженной.
Вальтер ухмылялся, придерживая свой лист. Он добавил пышности женским формам, и девушка закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться — такой задастой и грудастой ее изобразил свинцовый карандаш.
Одним файлом здесь все романы о Лаки(1-9), бессмертном человеке 26 века, в хронологическом порядке.
Последний роман про Лаки-бессмертного человека XXVI века. Романтик и мечтатель превратился в звездного пирата.
Роман про Лаки-бессмертного человека,который путешествует по галактике двадцать шестого века и ищет свою мать.(вариант для конкурса)
Семь романов про Грегори, сына дракона. Одним файлом и без эротических откровенных сцен. Секса нет, но дети есть. Как в СССР...
Новый роман про Лаки-бессмертного человека. Продолжение романа «Два револьвера». На планете Лутанг Лаки ищет генетиков, которые вопреки запретам империума конструируют новых существ из людей по заказам.
Москвич Михаил из недалекого и возможного нашего будущего по игральной карте, найденной в парке, перемещается в мир не похожий на наш. В мире Саргона, названного по имени божества местных обитателей, живут люди- выходцы из разных времен планеты Земля, а также некоторых других миров. На Саргоне нет болезней и нет смертей от старости, но нет и детей. Каждый человек носит на плече тату со своим статусом, соответствующим той карте, по которой он пришел в этот мир. На Саргоне четыре королевства: пик, червей, крестей и бубен.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.