Краснов - Власов - [29]

Передавая это письмо Донскому Атаману, я спросил: «Каково же его решение?» Ген. Татаркин дал уклончивый ответ, сказав: «Вероятно я проеду сначала к Ген. Краснову». Вскоре мы расстались.

Позднее я узнал, что Донской Атаман не поехал к Ген. Краснову, а направился в Мюнзанген и 6-го февраля виделся с генералами Власовым и Трухиным. Какой был у них разговор и о чем они договорились, точно никогда установить не удастся, так как никого из них в живых нет. Известно также, что Ю-го Февраля Ген. Татаркин, по указанию Ген. Власова, переехал в лагерь Гольберг, где встретился с генералами П. и Г… Главную роль здесь играл, занимая доминирующее положение, как будущий инспектор казачьих войск, описанный мною выше, Ген. П… Вместе с ним находился Ген. Г… Он предназначался Ген. Власовым в атаманы всех степных казачьих войск, кроме Донского. Временно исполняющим должность Терского Атамана, был назначен Полк. В.

Генералом П. и полковником К.[8] было выработано положение об управлении казачьими войсками, каковое сильно шло в ущерб интересам казачества. Учитывая мягкость характера Ген. Татаркина и опасаясь, что он может таковое принять, Полк. С, состоявший при Донском Атамане, по своей инициативе, срочно известил об этом Кубанского Атанама Ген. Н. Последний 17-го Февраля прибыл в Гольберг и настоял на пересмотре «положения». После нескольких, очень долгих заседаний, было выработано новое положение, в котором, в из-известной мере, были защищены казачьи права. Согласно последнему, начальником казачьих войск должен быть старший Атаман и при нем Атаманский совет, собираемый им по своему усмотрению. Приказом Ген. Власова от 28-го Марта 1945 г. № 061-к, в этой должности был утвержден Ген. Татаркин, а начальником его канцелярии и штаб офицером для особых поручений Полк. С. Следует еще отметить, что против желания Донского и Кубанского атаманов, но по настоянию Ген. П. и Полк. К., пользовавшихся поддержкой Ген. Трухина, в Атаманский Совет вошел и Ген. Г., что усилило в Совете позицию Ген. Власова.

Уже по окончании войны мне стало известно, что в 1945 году, Ген. Г. В. Татаркин был интернирован американскими властями и пробыл в интернации около года. Это заточение окончательно надломило его силы и он вышел на свободу совершенно больным. Все мои попытки установить с ним контакт, успехом не увенчались. А в конце Октября 1947 г. пришло официальное уведомление о скоропостижной смерти Донского Атамана Ген. — лейт. Г. В. Татаркина, последовавшей 14 Октября 1947 г. в Фельдмохинге, недалеко от Мюнхена. В виду этого, согласно приказу Дон. Атамана еще от 1943 года, мне пришлось вступить в исполнение обязанностей Дон. Атамана.

После отъезда Донского Атамана, я уехал в Югославию, откуда вернулся в средине Февраля. В казачьем штабе меня ждало официальное письмо из Глав. Управ. Каз. Войск. Ссылаясь на указание Ген. Краснова и Д-ра X., С. Н. Краснов просил меня проверить работу Венского казачьего штаба[9] и дать свое заключение в возможной его реорганизации. Из Берлина, в помощь мне, был прислан офицер, который и привез мне это письмо. Отказать в просьбе я не мог уже потому, что я пользовался некоторой защитой штаба а, главное, штаб выдавал мне продовольственные карточки. В силу этого, я чувствовал себя как то обязанным, почему и принял предложение.

Предстоящая работа не представляла для меня большого труда. Все плюсы и минусы штаба я уже давно видел. Поручив офицеру собрать нужные статистические данные, я начал урывками писать порученный мне доклад.

В это время я совершенно не был в курсе Берлинских событий и не знал какую позицию занимает Глав. Управ. Каз. Войск вообще, а в частности Ген. Краснов, в отношении Р.O.A.. Ничего не мог сказать по этому вопросу и офицер, присланный из Берлина в мое распоряжение.

Между тем, народная молва несла различные слухи. Усиленно говорили, что, будто бы, Кубанский Атаман оставил Генерала Краснова и даже отдал приказ о полном безоговорочном вступлении Кубанского казачьего войска в ряды Освободительного Движения Народов России, под водительством Ген. — лейт. Власова. Впоследствии этот слух оправдался. Тогда признавалось, что этим актом был нанесен большой моральный удар лично П. Н. Краснову, а также и его престижу, как главе всего казачества. Будучи в Италии, мне пришлось читать приказ Ген. Краснова Казачьим Войскам № 12 от 23 Марта 1945 г. в котором он весьма сурово осудил поступок Ген. Н., считая таковой лишенным законных оснований.

Под влиянием этих слухов я написал С. Н. Краснову письмо, прося его обо всем меня подробно информировать. Но курьер штаба, коему было дано письмо, привез мне его обратно, сказав, что Ген. С. Н. Краснов находится в Италии. Как бы в подтверждение, несколько дней позже, я получил из Италии письмо от С. Н. Краснова. В нем он сообщал, что Глав. Управ. Каз. Войск находится уже в Италии, где условия работы гораздо лучше, чем в Берлине, и советовал и мне приехать в Италию. Но где был Петр Николаевич, он мне не написал и только из другого источника я узнал, что последний также находится в Италии, при стане Доманова.