Красное зарево над Кладно - [93]
Ружена поет:
Во время пения ежеминутно слышатся смех и одобрительные возгласы слушателей. Когда отзвучали последние звуки песни и гармонь пискнула в последний раз, раздались всеобщие аплодисменты.
— Граждане и гражданки! Душещипательная песня для дамочек и барышень — за гривенник, по гривеннику, — восклицает молодой Фейгл, и граждане покупают.
Сквозь толпу слушателей протискивается какой-то взволнованный гражданин. Он останавливается перед певцами, мерит их с ног до головы злым взглядом.
— Кто такие? Что вы тут делаете? — рычит он.
— Мы бродячие певцы, товарищ Дубец, поем новейшую ярмарочную песенку, — с усмешкой отвечает Голечек. — Может, тоже купишь, товарищ? За гривенник, по гривеннику! — предлагает Фейгл.
— Никаких песенок больше не петь. И продавать их тоже нельзя. Уберите все это, — горячится Дубец.
— То есть как? — защищается Голечек. — По какому праву ты нам запрещаешь, товарищ?
— Именем второго областного исполнительного комитета, — напыщенно произносит Дубец.
— Как так, именем исполнительного комитета? Ведь товарищ секретарь сам дал нам эту песенку, чтобы мы ее разучили, — протестует Ружа.
— Никто не имеет права нападать на республику. Никто не имеет права высмеивать заслуженных товарищей и функционеров. Сию минуту уберите эти позорные карикатуры или я их разорву, — приказывает разъяренный Дубец.
— Нет, нет! Пускай поют, мы хотим слушать! — раздаются голоса собравшихся.
— Кто это изображает здесь цензора? Окружной начальник Россыпал тут командовать не будет. Мы не потерпим никакой конфискации.
— Товарищи, — обращается к протестующим Дубец. — Будьте же благоразумны. Поймите, что нельзя так грубо оскорблять наших заслуженных деятелей, а тем более господина президента.
— А кто кого тут оскорбляет, товарищ? — доносятся голоса. — Насколько мы слышали, господина президента оскорбляют спекулянты, которые прикрываются его именем. Не глупи и оставь людей в покое, пусть себе поют.
— Нет, не оставлю, — стоит на своем Дубец. — Что ты на это скажешь, товарищ Киндл? — обращается он к редактору «Свободы», заметив его в толпе.
— Я всегда обо всем сужу объективно, — отвечает Киндл.
— Значит, ты соглашаешься с этими оскорбительными песенками?
— Нет, не соглашаюсь, — защищается Киндл.
— Ну, так запрещаешь им петь?
— Нет, не запрещаю. Я только объективно высказываю свое мнение. Пожалуй, товарищи, не следовало бы распевать такие песенки, — обращается Киндл к Голечеку и Руже.
— А почему не следовало бы? Мы развлекаемся, как хотим.
— Ну, раз народ хочет вас слушать, тогда пойте.
— А ты, Карел, если хочешь, тоже можешь что-нибудь спеть вместе с товарищем Дубецем, — слышится с разных сторон.
— Товарищи, будьте благоразумны. Это все же наш социал-демократический майский праздник, на котором нельзя каждому делать то, что ему вздумается. В особенности нельзя делать то, что направлено против партии и ее руководства. Мы не позволим оскорблять свою партию, — вновь негодующе говорит Дубец. — Каждый честный член партии будет со мною согласен.
— Правильно, товарищ! Я с тобой согласен. Это значило бы расколоть партию и повредить ей. А мы должны заботиться об ее единстве, — вмешивается в спор Саска из Жегровиц. — Мы, жегровицкие, не согласны на раскол партии. Верно, товарищ Клейн?
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.