Красное зарево над Кладно - [35]

Из всех углов буфетного зала раздаются голоса.

— Я не против этого, не против, — заявляет Дубец. — Но нужно все сперва обдумать и обсудить в Национальном комитете совместно с другими партиями. Товарищи из руководства определенно дадут нам указания, когда установят, что наступила подходящая пора что-то предпринять. Вы же знаете, что в воззвании Национального комитета значится: свобода личности и неприкосновенность частной собственности. Это приказ Национального комитета, нашего нового правительства, и мы все обязаны безоговорочно подчиниться приказу.

— Кто этот Национальный комитет? Кто оно, это новое правительство? Кто это приказывает нам соблюдать неприкосновенность частной собственности? Это, значит, и заводов, и Пражской металлургической компании, и шахт, и поместий этих спекулянтов-аграриев! — нападают шахтеры и металлурги на Дубеца.

— Кто? — не сдается он. — Правительство — это все-таки и мы. В правительстве есть представители, наши товарищи. Ведь под воззванием есть подпись и товарища доктора Соукупа. Разве вы уже ему не верите? — сетует Дубец.

— Соукуп, а рядом с его подписью чьи еще? От капиталистов там Рашин, аграрий Швегла и другие. Этим мы тоже должны верить? — волнуется весь зал и гудит, как улей.

— Хоть бы уж Тонда приехал. Что-то долго его нет. Из Венгрии, где он был последнее время, давно бы мог поспеть, — вспоминает Ванек.

— Да его, однако, давно могли бы отпустить домой. Многих выборных членов местных управлений отпустили. А он, как-никак, член муниципального совета, — поддакивает Фейгл.

— А кто бы за него, скажи пожалуйста, ходатайствовал, чтобы его отпустили? — недоумевает Ванек. — Городской староста доктор Грушка? Уж он-то не станет. Помнишь, как часто Тонда с ним в муниципальном совете схватывался. Окружной начальник Россыпал? Тонда у него в печенках сидит. Сколько крови у него Тонда испортил! Окружной начальник часто плакался, что, пока не появился этот парень, Кладно было абсолютно спокойным городом, а кладненцы — хорошими людьми. Только этот парень, дескать, многое напортил. И господин судебный советник Длабач не может спокойно вспомнить его имени. За то, что он устроил штучку его супруге. — Многие с любопытством оборачиваются к Ванеку.

— А что устроил Тонда госпоже судебной советнице? Этого мы еще не слышали. Расскажи, Гонза! — пристают к Ванеку со всех сторон.

Ванек рассказывает:

— Вы помните, в 1911 году у нас в Кладно была рабочая выставка?

— Помним, — поддакивают многие.

— Вот тогда это и случилось. Началось с того, что мы их обозлили названием выставки.

— Как это вы обозлили, чем? — спрашивают слушатели помоложе.

— Ну, стал вопрос о названии выставки. Тонда предложил, чтобы кладненская областная выставка называлась «Рабочая областная выставка». Будто крыша над ними загорелась! Все буржуи от старосты вплоть до старшего священника рассвирепели. Поскольку мы на этом названии настаивали, они вышли из подготовительного комитета и все оставили на нашей шее. Мы не сдались. Когда буржуи ушли, мы назвали выставку просто «Рабочей выставкой». А слово «областная», выбросили. Из-за этого ни город, ни округ, ни край, ни государство не дали нам на выставку ни галера дотации. Кроме того, ни округ, ни город, ни заводы, ни шахты не дали на выставку своих экспонатов. Это был дьявольский удар. Но мы не отступили. Так как шахты отказались участвовать в выставке, мы, шахтеры, решили, что назло им сделаем на выставке настоящую шахту.

— И сделали? — нетерпеливо спрашивает кто-то из молодых.

— Сделали, да еще какую, — хвалится Ванек. — Подъемная клеть была, в шахту опускалась. Был ствол, штреки, крепления, перемычки. Ну, короче, все, что есть интересного в шахте. Все сделали кладненские шахтеры сами, добровольно, бесплатно, в свободное время после работы.

— Ты, Гонза, хотел рассказать про Тонду и госпожу советницу, — напоминает кто-то из слушателем Ванеку.

— Гляди-ка, я и вправду чуть не позабыл, — опомнился Ванек.

— Ну, ребята, выставка удалась. Писали о ней, что это одна из лучших областных выставок, которые когда-либо устраивались. Буржуи с ней, наконец, примирились и признали свою ошибку. В Кладно каждый год устраивались гуляния в пользу фонда Центрального общества содействия школе. Необходимо было собирать деньги на содержание чешских школ, которых австрийское правительство содержать не желало. Так как была открыта выставка, решили устроить и это гуляние на территории выставки. Так в организации гуляния в пользу общества содействия школе мы оказались вместе с буржуями. Тут только мы увидали, какие они жадные и как умеют на всем наживаться. Где нужно было поработать, туда мы не могли заполучить ни одного из буржуев. Где же можно было что-нибудь урвать, туда они все бросались. Был на гулянии и буфет. Продавали пирожные, кофе и так далее. Зашла речь о том, кто будет председателем буфетной комиссии.

«Этого нет надобности обсуждать, господа, — говорит судебный заседатель Галама. — Это место, как известно, всегда закрепляется за госпожой судебной советницей. Она нам не простит, если мы ей этого не предоставим».

«А почему она так держится за этот пост?», — любопытствует Тонда.