Красное зарево над Кладно - [123]

Бывший премьер-министр Тусар уезжает из Праги. Он, дескать, едет лечиться в тихий уголок, прежде чем занять должность посла в Берлине. Пражский Град занят войсками. К Кладно стягиваются надежные воинские части, жандармерия и полиция. Кладно вызывает панический страх. Здесь бездействует вся официальная и государственная власть. Здесь управляют рабочие и их революционные комитеты. Их все признают, и им все подчиняются.

Признают это и в Праге, в правительстве и в коалиции. Кладно становится опасным для капиталистической республики. Этот город должен быть покорен. Солидарность кладненцев должна быть разбита, а они — наказаны. Это должно стать предостережением всем тем, кто когда-либо в будущем посмел бы подумать о подлинной социализации в республике. Чиновничье правительство бюрократа Черного собирает антирабочие силы. Составляет контрреволюционные планы.

В первую очередь правые социал-демократы. Генеральный штаб без войска. Мы им дали Народный дом, который им не принадлежал. Дали типографию, построенную на средства рабочих. Дали им газету. Без нас они бы ничего не имели. Обанкротившиеся вожди ничего не смогли бы сделать против рабочих. За это они должны нам отплатить. Армии, правда, у них нет, но все-таки они пользуются влиянием. Их люди сидят в профсоюзном центре. Сидят в руководстве профессиональных союзов. Они могут дезориентировать рабочих. Они могут разбивать единство. Могут сеять сомнения. Они могут предавать и нападать из-за угла.

Социал-демократическое руководство выполняет свою роль. Объединение профсоюзов не только отказывается дать указание об объявлении забастовки и повышении заработной платы и выставить другие экономические требования, на выполнении которых вот уже долгие месяцы настаивают рабочие всех отраслей, — Объединение профессиональных союзов поспешно сводит на нет все проходящие в этот момент стачки и отказывается от борьбы за повышение заработной платы. Оно призывает к порядку и к возвращению на работу. Грозит репрессиями всем членам, которые не подчинятся.

Революционный фронт содрогается, дает трещины. Рабочие на некоторых предприятиях колеблются и приступают к работе. Но Кладно держится твердо.

И несмотря на то, что Объединение профсоюзов подвело, а Чешская рабочая община[52] и другие профессиональные центры дезорганизуют рабочих, — все равно еще есть большая надежда на профессиональный союз железнодорожников. Им руководят левые. Во главе железнодорожников стоит депутат Бродецкий. Он объявил себя сторонником левицы. Он осуждает коалиционную политику правых. Обещает, что Уния железнодорожников выдвинет требования и призовет железнодорожников присоединиться к всеобщей забастовке.

В воскресенье в Кладно совещаются уполномоченные. Сообщают, какова обстановка. В Кладно и окрестностях обстановка превосходная. Забастовка всеобщая, солидарность полная. Симпатии большинства населения на стороне бастующих. Войска и полиция полностью нейтрализованы. Правительственные власти наблюдают за движением пассивно и беспомощно. Вызывает беспокойство только то, что вокруг Кладненщины стягиваются воинские части. Поступают сообщения о прибытии все новых и новых вооруженных подкреплений. Против Кладно собраны самые благонадежные и самые реакционные части армии, полиции и жандармерии. Это окружение становится опасным. Нужно было бы его прорвать.

Но как прорвать и обезвредить это контрреволюционное кольцо, грозящее сомкнуться вокруг Кладно. Вот этот вопрос и обсуждают уполномоченные. У них рождается идея. Поход на Прагу! Заманчивый лозунг. Уже сколько раз по самым различным — и важным — поводам шли кладненцы на Прагу. Еще в 1905 году, во времена первой русской революции, когда развернулась борьба за всеобщее избирательное право.

— Помнишь, Тонда? Помнишь, как вся Прага радостно встречала нас? Как мы подняли боевое настроение? Ты тогда тоже приветствовал нас вместе с жижковцами. А в прошлом году, в годовщину первого социал-демократического съезда в Бржевнове? И тогда нам все грозили. А мы, вопреки всем угрозам и предостережениям, дошли до самого Града. Мы демонстрировали под окнами правительства и президента. Ни одна рука не поднялась на нас. Почему бы не повторить это сегодня? Увидите, как снова поднимется настроение на пражских заводах, когда там услышат, что идут кладненцы. Решайтесь, дайте команду, пойдемте! — Вот что раздается из рядов уполномоченных.

Центральный революционный комитет обдумывает. Что делать? До сих пор в Кладно проходит только всеобщая забастовка. И хотя выставлены вооруженные посты, но это всего лишь забастовочные пикеты. Но идти на Прагу! Сегодня это будет не просто демонстрация. Перед Прагой, на Белой горе, за Дейвице и на Длоугемиле стоит артиллерия. Выступить сегодня на Прагу — означает перейти от всеобщей забастовки к вооруженному восстанию. У кладненцев есть винтовки. Есть и несколько пулеметов. Но у них нет орудий. У кладненского гарнизона нет артиллерии. А у Праги есть артиллерия, и она сосредоточивает ее против Кладно.

Тонда стискивает виски. Взвешивает и обдумывает.

— Как ты думаешь, Ванек? Должны ли мы это сделать? Так ли уж мы подготовлены? Как говорит о революции товарищ Ленин? Надо иметь решающее большинство на решающих участках. Сегодня в Кладно у нас есть решающее большинство. Это бесспорно. Вопрос в том, можем ли мы считать Кладно решающим участком в республике?