Красное ухо - [4]

Шрифт
Интервал

Если вы не жили в Африке, вам никогда не понять, что это такое.


Он уже слышит, как скажет по возвращении: пройди суровое испытание Африкой. Если хочешь познать себя, мой мальчик, отправляйся в Африку. Если ищешь правды, отправляйся в Африку. Отбросьте свои привычки, вы, мещане, откажитесь от своего гаденького благополучия и отправляйтесь в Африку. Доколе можно терзаться сомнениями и упиваться бессмысленным отчаянием — лучше отправляйтесь в Африку, рискните испытать себя Африкой.

У него уже есть отличное название для книги: Мое Мали.


Обычно он пишет карандашом на разрозненных листах бумаги, но для путешественника это явно не идеальное решение. Ему ведь наверняка придется писать на коленях. Ему придется писать в гуще толпы, плотно прижав локти к телу. Ему придется писать ночами при свете спички или судового фонаря. Ему придется писать сидя на дереве. Лежа в траве. Зарывшись в землю или в песок. Он решает приобрести блокнот.

Черного цвета, с молескиновой обложкой и резинкой вместо застежки.


Ему вручают заграничный паспорт. У меня как раз закончился старый, объясняет он знакомым. На самом деле у него никогда не было заграничного паспорта. Он поднимает плоскую штуковину за уголок, покачивает ею перед носом, похлопывает по ней ладонью. Он поглаживает кончиками пальцев ровную, блестящую, чуть шероховатую корочку. До сих пор столь острые ощущения он испытывал, лишь лаская свою чековую книжку.

Однако это совсем другое. Долой мелочность и экономию.


Да здравствует прожигание жизни! Хватит беречь себя. Отныне каждый его шаг — это ход ва-банк. Пан или пропал. Отныне его жизнь — это игра с огнем. Он вертит в руках свой новенький паспорт. Размышляет, как бы ускорить его старение. Может, окунуть его в воду или оставить на ночь во дворе? Что лучше: извалять его в земле или поскрести камнем? А может, достаточно просто поцарапать его ногтем?

Грош цена паспорту, не побывавшему в лапах разъяренного льва.


Да и ему самому не мешало бы помокнуть под дождем и пообветриться, чтобы привести свою кожу в надлежащий вид. Господи, вы только посмотрите, какая она у него нежная и розовая, совсем как у младенца! Так и хочется поцеловать его в щечку или ущипнуть за ляжку. Нет, с этим срочно нужно что-то делать. Ни одной мозолинки, ни одного заусенца — и это называется путешественник?!

Да, и кстати, где его шрамы?


Итак, решено: он едет. Он делится этой новостью со всеми подряд, даже когда его ни о чем не спрашивают. «А какова цель вашей поездки?» — «Гуманитарная помощь». — «Неужели?» — «Да-да. В этой стране совсем нет тени, я решил отдать ей свою…» Одно ясно уже сейчас: от этой поездки глупее он не станет. Но все-таки, если честно, зачем он едет в Африку? Чем он там будет заниматься? Тоже мне тайна. Тем же, чем и везде, разумеется: поиском материала для новой книги.

А как вы думаете, чем бы он занимался на Луне?


Он не собирается расхищать сокровища африканского искусства, он не собирается наживаться на рогах носорога, бивнях слона или пальцах гориллы. Он не будет забивать багажный отсек самолета хищными животными или попугаями. Он не станет прятать у себя в желудке ствол эбенового дерева. Но если он наткнется на какую-нибудь древнюю и не слишком известную у него на родине легенду, если ему расскажут какую-нибудь красивую историю, которую можно будет безнаказанно выдать за плод собственной фантазии…

Для него писать, собственно, и значит присваивать чужое.


Все равно это честнее, чем вести путевой дневник, изображая из себя первооткрывателя. Сегодня рассказом о дальних странствиях уже никого не удивишь, такое выступление может привлечь внимание, только если сама презентация обернется настоящей катастрофой: слайды окажутся перевернутыми вверх ногами, среди них то и дело будет мелькать непристойная картинка, не имеющая никакого отношения к заявленной теме, экран сорвется с гвоздя и упадет на пол.

Или же, наконец, загорится проектор.


Ему начинают сниться кошмары. Корабль, что несет его к заветной цели, качает из стороны в сторону. Африка предстает перед ним в виде огромной руки, которая угрожает ему пощечиной и в итоге бьет его по правой щеке, по левой, а затем, словно букашку, размазывает по стене. Он просыпается с диким воплем. Его подружка берет его за руку, гладит по голове, шепчет какие-то ласковые слова. Он переводит дух. Приходит в себя. Постепенно успокаивается. И с облегчением засыпает.

Африка обрушивается на него, словно топор, и рассекает пополам.


И куда это он направляется со своей садовой тачкой? В аптеку. Он набирает два мешка лекарств. Теперь он точно не умрет. Дабы защитить себя от всяких специфических африканских напастей, помимо прочего он приобретает: солнцезащитный крем для самой нежной кожи, гигиеническую помаду для губ, таблетки для очистки воды, устройство для отсасывания яда, репеллент. Это его успокаивает и вместе с тем настораживает.

Сможет ли он утверждать, что по-настоящему жил в Африке?


Сможет ли он утверждать, что прошел суровое испытание Африкой, если будет прятаться за непроницаемой броней косметики? Все решат, что он никуда не ездил, а вместо себя отправил бабушку или же просто свою глянцевую фотографию. Людей не проведешь, они прекрасно знают, что главный путешественник — это кожа. Только кожа со свойственной ей чувствительностью могла открыть Америку и Северный полюс вместе с Южным.


Еще от автора Эрик Шевийар
Краба видная туманность

Эрик Шевийяр (род. в 1964 г.) безусловно относится к самым интересным и оригинальным французским писателям последних десятилетий. Блестящий стилист, чьи тексты пронизаны характерным ироническим юмором, он является наследником — при внешней занимательности многих своих текстов — «философствующей» традиции французской прозы.Две публикуемые в настоящем издании книги — «Краба видная туманность» и «Призрак» — представляют собой парадоксальное описание жизни — внешности, привычек, судьбы, поступков — некоего причудливого существа, многострадального Краба.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Человек, который спит

Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.


Ищи ветер

Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.


Вице-консул

Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.


Случайные связи

Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.