Красное и чёрное. Часть 2 - [9]

Сегодня же Мэри отправилась на встречу с Люциусом Малфоем, который должен был похлопотать за неё в министерстве. Оказавшись в элитном ресторане, девушка скинула мантию на руки швейцару. А вот и Люциус. Малфой никогда не нравился Мэри как мужчина. Блондин… Мэри не любила блондинов, но в остальном он ей импонировал.

— Мисс Стюарт.

— Мистер Малфой.

Люциус галантно склонился и поцеловал руку новой знакомой. Они заняли одно из самых лучших мест во всём ресторане. Люциус принялся расспрашивать будущую работницу.

— Вы родились в чистокровной семье, леди?

Мэри, сузив глаза, презрительно посмотрела на аристократа.

— Мистер Малфой, если я скажу Вам, с кем я нахожусь в ближайшем родстве, Вам сразу расхочется задавать мне, какие бы то ни было, вопросы.

Люциус удивлённо изогнул бровь.

— Мне становится любопытно, мисс Стюарт.

— А Вы спрячьте своё любопытство подальше, сэр. Я не собираюсь называть имён в этом обществе.

Мэри окинула взглядом помещение и фыркнула на официанта, который подошёл принять заказ.

— Хорошо, мисс, — Люциус был заинтригован этой экстравагантной особой, — тогда, может, обсудим всё это в более неформальной обстановке. Тет — а–тет, так сказать.

Мэри сделала вид, что задумалась.

— Да, сэр, я думаю, это возможно… — она мило улыбнулась, но улыбка получилась какой — то кислой, впрочем, как и всегда.

* * *

— Значит, ты думаешь, что это леглименция…

— Я не знаю, Сев, но было похоже.

— Тебе нужно будет попробовать увидеть мои мысли.

— Прямо сейчас? Но я уже давно не делала этого…

— Я в тебя верю. Попробуй.

Я сосредоточилась и пристально посмотрела ему в глаза. Передо мной словно замелькали картинки нашего детства. Вот маленький черноволосый мальчик раскачивает на верёвочных качелях рыжеволосую сверстницу, а она заливисто смеётся. Вот они сидят на лавочке под окнами старого дома, а светловолосая девчонка подслушивает в стороне. Вот распределение, которое было первым шагом к разлуке. Первое Рождество, которое они провели в Хогвартсе. Первый поцелуй на День всех влюблённых. Стоп!

— Сев, это твои или мои воспоминания?

— Ты видела?

— Видела что?

— Мои воспоминания.

— Я не уверена, что они твои.

— Почему? — искренне удивился Северус.

— Потому что во всех них я принимала участие. И с таким же успехом они могут быть моими.

— Но ты же знаешь, что я окклюмент и могу контролировать то, что ты видишь.

— Почему ты не показал мне что — нибудь, чего я не видела раньше?

— Не знаю, — Северус пожал плечами, — я хотел показать тебе только счастливые воспоминания. А все счастливые моменты моей жизни связаны только с тобой.

Я подошла и обняла мужа, устроившись к нему на колени, поцеловала его лоб и, уткнувшись носом в висок, прошептала в ухо:

— Я так счастлива, что мы вместе.

* * *

Северус прижал к себе жену.

— Лили, мы давно могли быть вместе. Может, сейчас и не время об этом говорить, но я не понимаю, что произошло тогда, почти тринадцать лет назад?

Она тяжело вздохнула.

— Я давно боялась этого вопроса. Ты действительно хочешь знать правду?

— Да, я имею право знать, почему ты тогда порвала со мной. Чем я обидел тебя?

Любовь скривилась как от боли и покачала головой.

— Ты ни в чём не виноват.

— Тогда что произошло?

Она выскользнула из его объятий и, за неимением окон, отвернулась, уставившись в камин.

— Хорошо. Тогда выслушай меня, не перебивая, и, прошу тебя, пойми.

— Я весь внимание.

— Ты помнишь тот день, когда погибла твоя мать?

* * *

Пятнадцатого июля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года Эйлин Снейп вышла из своего дома и аппарировала к невзрачному на первый взгляд пабу в одном из маггловских кварталов. Это было прекрасное место, где можно было обсудить дела с неугодной невесткой, которая, как надеялась Эйлин, так ею и не станет. Миссис Снейп собиралась приложить к этому все усилия, вплоть до отворотного зелья.

Лили проснулась рано утром и, потянувшись, распахнула зелёные глаза. Первым делом она написала любимому «С добрым утром». Пару лет назад, на пятнадцатилетие Лили, Северус подарил ей волшебный дневник. У него был второй экземпляр, и они могли переписываться, рассказывать друг другу свои мысли. Когда один из них писал что — то в своём дневнике, на первой странице другого появлялись эти строчки.

— Когда ты решишь меня оставить просто сожги этот дневник. Я узнаю, что больше тебе не нужен, — однажды сказал он ей после очередного приступа ревности.

Во время таких приступов он никогда не кричал на неё, не устраивал скандалов, не обещал побить каждого, кто к ней прикоснётся. Нет, конечно, он сотню раз порывался набить морду Поттеру и несколько раз исполнял своё желание (когда тот был без своей свиты), но это никогда не было его аргументом. При этом он подбирал к ней такие слова, которые били в самое сердце совести и порождали желание больше никогда не причинять боли любимому человеку.

— Доброе утро, радость моя! — написала она, открыв дневник.

— Доброе утро, мой свет… — ответил он сразу, будто только и ждал её появления.

Лили улыбнулась и нарисовала улыбку.

— Люблю, когда ты улыбаешься, — вскоре появились строки.

Девушка оставила дневник и пошла в ванную, умыться и привести себя в порядок. Вернувшись, она прочитала: