Красное и белое - [33]
— Чем же ты, порадуешь меня, младший? Тоже, небось, лес воровать пойдёшь, ведь вон его вокруг — глаза смотреть устанут!
— Нет, батюшка — отвечает младший сын. — Я в лесничие пойду, чтобы лес и зверьё всякое беречь и охранять!
— Да не уж то? — удивился отец, — А твои братья, похоже, только и научились, что брать из леса.
На том и порешили. Разъехались братья из отцовского дома — кто куда. Младший в лесной колледж — уму разуму набираться, чтобы Иваном-дураком не зваться.
Старший — в места прибыльные — леса густые и могучие деньгу зашибать для своей и общей пользы.
Ну а средний как уехал, так и пропал с глаз долой, как отец того пожелал. Иногда, правда, слухи доходили, где сына среднего видели, там и лес пропадал — лишь пеньки одни оставались…
Глава вторая. Как сыновья уму-разуму набирались
Долго ли коротко ли, исполнилось отцу ровно шестьдесят лет. Серьёзный возраст, пенсионный. Решил он юбилей, значит, отпраздновать и определиться, кто из сыновей его лесным хозяйством управлять достоин. Гонцов разослал во все стороны с приказом сыновьям явиться. В указанный день и час явились сыновья — старший и младший.
Средний телеграмму прислал, с печатью. Мол, нахожусь в местах не столь отдалённых, лес валю во благо Отечества. Так что, батя, не обессудь, закончу эту лесную науку, явлюсь обязательно.
Братья по такому поводу горевать особо не стали и тут же поспешили на встречу с батюшкой.
— Ну, сказывайте — вопрошает отец, — где и как уму-разуму учились и как слово сыновье сдержали?
— Сдержали, отец — в один голос воскликнули сыновья.
— Я пилораму свою организовал, — гордо произнёс старший. — Лес пилю и продаю и «бабло» с него рублю. Вот и живу не хуже людей: дворец почти как на Рублёвке, тачка — покруче кареты царской будет, друзья — все из столичного бомонда…
— Да будет, тебе, хвастать — оборвал его отец. — А людям-то, какая польза от такого труда твоего, особо бедным и убогим?
Задумался старший сын. И, впрямь, об этом-то он как-то и не размышлял вовсе.
— Вижу, богатства ты накопил не мало — продолжил тем временем отец, — пора и людям послужить, да и ума-разума у них нажить. У тебя есть пиломатериал?
— Обижаешь, отец, конечно, есть. Кубометр сюда — кубометр туда, разве мне в убыток!
— А у меня — бабка знакомая одна живёт, в лесу. Избушка у неё на курьих ножках еле стоит, совсем ветхая стала. Самой ей с ремонтом никак не справиться, вот ты езжай, и пособи, раз такой знающий стал. Да, кстати, там, во дворе волк серый сидит, он тебя к ней без всяких твоих крутых тачек вмиг доставит…
— Ну а у тебя, сколько злата-серебра накоплено? — обратился отец к младшему сыну. — В каких хоромах живёшь? На каких каретах ездишь?
— Да нет у меня батюшка, ни злата, ни серебра, ни дворцов царских, одна карета старая — «Москвичом» зовётся, — понурив голову, ответил младший сын. — Марьюшка, жена моя, лягушонкой когда-то была, а живём мы у её родителей, у сырого болота.
— Случайно, не про дочку ли лесничего по прозвищу «Леший», ты говоришь? — поинтересовался отец. — Если так, больше спрашивать не буду — вижу, хороший из тебя семьянин и лесничий получился. Весь в меня — ни денег, ни привилегий, один лес кругом. Так что, с лёгким сердцем, оставляю тебе Иван всё своё хозяйство — распоряжайся и руководи. А мне батюшка-царь пенсию выделил, самую что ни на есть государственную — как всем!
На том и порешили. Иван с Марьюшкой день-деньской по лесу ходят, за порядком, природой установленным, приглядывают.
Старший сын как умчался на сером волке, так и след его простыл.
— Видимо, что-то с ремонтом не заладилось — всё чаще вздыхал престарелый отец. — Да и я уже совсем старый стал, чтобы в заповедную чащу на волке скакать. А Ивана от дел отрывать тоже не стоит — кто тогда за порядком в лесу следить будет?..
Глава третья. Явление Фомы народу
Так вот и шли дни за днями. Но однажды, когда уже совсем свечерело, в окошко постучали.
— И кто же это к нам пожаловал в столь поздний час — подумал отец, нехотя слезая с тёплой печи.
— Батя! — тут же послышалось из открытой двери.
Через миг в полной своей красе появился средний сын.
— Не узнали что ли? Это же я — Фома! — воскликнул он, по-хозяйски скидывая с плеч нечто среднее между казённым ватником и женским бельём «от-кутюр» из последнего оставшегося в государстве иноземного бутика. — Обещал — приехал. Не чужие всё-таки места. Да и леса стало много, есть где развернуться!
Делать нечего. Как ни как родной сын. Сели за стол. Выпили за встречу по обычаю русскому. Смотрит отец на своего среднего — не насмотрится. Не сын, а, ни дать, ни взять — полная энциклопедия фольклора — на руках наколки всякие и на груди и на… Тьфу, одним словом, стыдоба да и только!
— Я теперь, батя, вовсе не Фома — широко распахивая рубаху, неожиданно заявил слегка трезвым голосом нежданный сын. — Я теперь… Читай… Видишь, написано — «Кащей». Такая у меня вот кликуха!
— Это который, бессмертный что ли? — вдруг спросил, едва не потерявший дар речи, отец.
— Точно, бессмертный! — кивая головой, подтвердил Фома.
— А знаешь, почему? Там, где я был, верят не в сказки, а в безнаказанность. И пара потерянных лет лишь, так сказать, издержки нашей профессии. Вышел, «зелёных» срубил, сел, снова вышел. А лес он был, есть и всегда будет! Как всегда будем в нём и мы — «работники пилы и топора — разбойники с большой дороги». Ха-ха! — не без пафоса завершил он свою неожиданную тираду.
Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
В этом сборнике стихи о любви. И этим всё сказано. Плохо или хорошо, патриотично или скандально, искренне или не очень. Любовь каждый понимает по-своему. Он становится её объектом или инквизитором. Но всё равно в каждом нашем слове и действии присутствует Любовь.
«Поэты все неизлечимо одиноки» — очередной сборник стихов автора, в который вошли избранные произведения с 1975 по 2015 годы. А также стихи для детей и сказки в стихах для взрослых.
В сборнике собраны стихотворения, написанные в 2016 году, а также переработанные автором стихи прошлых лет, ранее не публиковавшиеся. Их жанр весьма разнообразен: любовная, гражданская, философская лирика, юмористические и шуточные стихи, басни и пародии, в которых выражено личное отношение автора к текущим событиям нынешнего високосного года.
Имя Константина Ханькана — это замечательное и удивительное явление, ярчайшая звезда на небосводе современной литературы территории. Со времен Олега Куваева и Альберта Мифтахутдинова не было в магаданской прозе столь заметного писателя. Его повести и рассказы, представленные в этом двухтомнике, удивительно национальны, его проза этнична по своей философии и пониманию жизни. Писатель удивительно естественен в изображении бытия своего народа, природы Севера и целого мира. Естественность, гармоничность — цель всей творческой жизни для многих литераторов, Константину Ханькану они дарованы свыше. Человеку современной, выхолощенной цивилизацией жизни может показаться, что его повести и рассказы недостаточно динамичны, что в них много этнографических описаний, эпизодов, связанных с охотой, рыбалкой, бытом.
Эван Хансен обычный школьник. Он боится людей и страдает социальным тревожным расстройством. Чтобы справиться с болезнью, он сам себе пишет письма. Однажды одно из таких писем попадает в руки Конора, популярного парня из соседнего класса. Вскоре после этого Конор умирает, а его родители обнаруживают клочок бумаги с обращением «Дорогой Эван Хансен». С этого момента жизнь Эвана кардинальным образом меняется: из невидимки он превращается в лучшего друга покойного и объект горячих обсуждений. Вот только есть одна проблема: они никогда не дружили.
В настоящее время английский писатель Роальд Даль является хорошо известным для русскоязычных читателей. Его много переводят и издают. Но ещё относительно недавно было иначе… В первой половине 90-х, во время одного из моих визитов в Германию, мой тамошний друг и коллега рассказал мне про своего любимого в детстве писателя — Роальда Даля, и был немало удивлён, что я даже имени его не знаю. На следующий день он принёс мне книгу на английском и все мои вечера с этого момента заполнились новым писателем.
Быт и нравы Среднего Урала в эпоху развитого социализма. Занимательные и поучительные истории из жизни послевоенного поколения. Семья и школа. Человек и закон. Тюрьма и воля. Спорт и характер. Становление героя. Содержит нецензурную брань единичными вкраплениями, за что и получила возрастное ограничение, но из песни слов не выкинешь. Содержит нецензурную брань.
Донбасский шахтерский город, жители которого потомственно занимаются угледобычей, оказывается на линии противоборства двух враждующих сторон. Несколько совершенно разных людей: два брата-шахтера, чиновник Министерства энергетики и угольной промышленности, пробившийся в верхи из горных инженеров, «идейный» боец украинского добровольческого батальона, полковник ВСУ и бывший российский офицер — вольно или невольно становятся защитниками и разрушителями города. Книга содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.