Красное и белое - [13]

Шрифт
Интервал

Божьей милостью Тихвин не старится,
Хоть стоит он почти семь веков,
Не сбывавшееся вдруг сбывается:
Из далёких чужих берегов
Возвратилась в свой Храм Матерь Божия,
Значит, в души вернётся опять
Вера в Бога. И в этом поможет нам
Сам Христос и его Божья Мать…

Шубка с царского плеча

У принцессы молодой
Из земель немецких
В Тихвине украли шубку…
…Чисто по-советски!
Как там было — неизвестно
Город всё-таки святой…
Да и царская невеста
Была слишком молодой:
Разбросала по привычке
Свои царские вещички
А у нас народ простецкий
И не знает по немецки!
Ну, а шубка — где лежала
И оттуда убежала!
Всё бы было ничего
В городе старинном
Но была принцессой той
Сама Екатерина!
Да и шубка та давно
Износилась, видимо,
А принцесса всё равно
На Тихвин не обиделась!

Я падаю с неба

Я падаю с неба
В объятья земли.
А как бы хотелось
В объятья твои.
Я падаю с неба.
Так кто-то решил,
Что я слишком много
На свете прожил…
Я падаю с неба
За чьи-то грехи,
За чью-то любовь
И за чьи-то стихи.
Я падаю с неба,
Чтоб снова взлететь,
Смерть смертью поправ,
Вновь к тебе улететь…
Я падаю с неба
Закончилась жизнь.
А ты, дорогая,
Ещё продержись
Ещё долюби,
Если сможешь, меня.
Но только не надо
На небо пенять…
Мы все улетим.
Все на небо уйдём.
Вот только не так
В небесах пропадём.
Но видно кому-то
Я нужен такой
Октябрьским утром
Иль кто-то другой?..
…Я падаю с неба.
В объятья к тебе бы!..

Париж, Париж…

Париж, Париж,
Что ж ты не спишь?
Что ж не гуляешь,
А хрипишь
В агонии
Последних мук?
Что же случилось
С тобой вдруг?
Париж, где твой
Парижский шарм?
Лишь люди в чёрном
Вместо дам,
Лишь вой сирен
Со всех сторон
И стон, и стон,
И стон, и стон…
И шок…
И рок плохих примет…
У Бога
Чёрных пятниц нет.
И чёрный вечер
Дело рук
Совсем не Бога.
И не вдруг
Париж, Париж,
Теперь вот ты…
Теперь тебе
Несут цветы…
Кто следующий
В списке страшном?..
В нём — люди все!
А чьи — не важно…

Двадцатый век

За окном белый снег.
За окном новый век.
Новый царь во дворце
Кровь и ужас в конце
Не времён, а имён…
И Кровавых знамён
И сожжённых икон
И войны с братом брата…
Нет дороги обратно!
Есть дорога вперёд…
Каждый, кто не умрёт
Вновь увидит расцвет
И падение Рима
Через семьдесят лет…
Что вполне объяснимо:
Пресыщение властью
Эту власть убивает…
Но при этом Россия
Есть и будет живая!

Мой отец

Был мой отец
Совсем седым с рождения
Но кто-то скажет:
Просто был блондин…
Чернявым я вдруг,
Всем на удивление,
Явился в этот мир.
Своих седин
Не избежал и я.
Нас жизнь сравняла
С моим отцом однажды,
Но не вдруг…
И я, как он,
Смотрю теперь устало
Как замыкает жизнь
Свой новый круг…
Как мы похожи с ним,
Всё одинаково:
Морщины те же,
В голове бело…
И даже одного мы
С батькой знака —
Мы оба из семейства
Звёздных львов…
Но львиного уже в нас
Не осталось
Давным-давно,
Похоже, ни чего…
И четверть века
Как его не стало.
Отца со мной
Нет рядом моего…
А я за эти годы
Рос и вырос
И до него почти
Уже дорос.
Всё тот же дом.
И та его квартира
И тот, но мой,
Единственный вопрос:
Хватило или, может,
Не хватило
Ему в той жизни
Дней, недель и лет?
И сколько жизни
Жизнь мне отпустила?
Увы, ответа с неба
Так и нет…
Так значит, будем жить,
И будем верить…
С женой по парку
вечером бродить…
А иногда, пройдя
Сквозь жизнь,
Сквозь двери,
Сквозь время,
К нему будем заходить,
Чтоб посмотреть
На мать с отцом,
На прошлое…
Пока ещё наш
Не настал черёд,
С надеждой в сердце,
Что наш Бог хороший
Ключи от нас
Пока не отберёт…

Белый человек

Белый, белый, белый снег…
Беловое безмолвие.
Белый, белый человек
Прямо к изголовью
Наклонился моему…
Может ангел белый?
Я лежу и не пойму
Что же я им сделал?
Белый, белый, белый свет
Никого не видно.
Может, не было и нет
Ничего. Обидно,
Что я будто и не жил
Не любил наверно…
Жаль, что с богом
Не дружил,
И ругался скверно…
И попал вдруг в никуда
Я — никто похоже.
Без любви и без стыда
Без души, быть может?
Может это страшный сон
Я лежу в исподнем
Надо мной склонился он —
Тот из преисподней…
Что-то снова говорит
Живого отпевает?
Хоронить меня велит,
Что ж и так бывает.
Я прожил свой долгий век…
Он живой, ребята!
Белый, белый, белый снег…
Белая палата…

Концовка века

Как с гор лавина
С грязевым потоком
В тот год вползла к нам
В души смерть и мразь.
И мир вокруг вдруг
Стал таким жестоким,
Как хорошо,
Что ты не родилась.
Как хорошо,
Что в мир вошла ты позже,
Когда все слёзы высохли
И кровь,
Но только мы,
Кто вырос в нём, похоже,
Припоминать всё будем
Вновь и вновь
Той нашей жизни
На исходе века
С всевластием бандитов
И с враньём,
Когда вдруг вылез
Зверь из человека,
Когда решалось всё,
Но лишь ружьём…
Когда толпой
На паперти стояли
И ждали —
Может что-то подадут
По-стариковски
Тихо умирали
Под звон бокалов
И ночной салют…
Гуляла вся страна
До Магадана…
Понятно, что на наши
Деньги пьют,
Отобранные силой
Иль обманом.
Уже не важно.
Нет давно тех тут…
А мы молчали.
Мы войны боялись,
Хотя во всю в России
Шла война —
Война с народом.
А в кремлёвском зале
За это раздавали ордена…
В тот год нас всех
До нитки обобрали
За сто рублей
Скупили всю страну…
Мы десять лет
Потом ещё молчали
И молча со страной шли все —
Ко дну…
Лихие девяностые
Промчались
И царь ушёл,
Проплакавшись при всех.
Опять нам
Очень много обещали
Как в Октябре.
А вышел курам смех…
Не от того ль
Теперь есть прибаутка
В народе
И на долгие года —
Как лучше мы хотели.
Вышло жутко…
И получилось то,
Что и всегда…

Поэт имеет право

Поэт имеет право на ошибки,

Еще от автора Сергей Петрович Виноградов
Город, которого нет

Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.


Дорога в бесконечность

Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.


Я подарю тебе звезду

В этом сборнике стихи о любви. И этим всё сказано. Плохо или хорошо, патриотично или скандально, искренне или не очень. Любовь каждый понимает по-своему. Он становится её объектом или инквизитором. Но всё равно в каждом нашем слове и действии присутствует Любовь.


Поэты все неизлечимо одиноки

«Поэты все неизлечимо одиноки» — очередной сборник стихов автора, в который вошли избранные произведения с 1975 по 2015 годы. А также стихи для детей и сказки в стихах для взрослых.


Сквозь високосный год

В сборнике собраны стихотворения, написанные в 2016 году, а также переработанные автором стихи прошлых лет, ранее не публиковавшиеся. Их жанр весьма разнообразен: любовная, гражданская, философская лирика, юмористические и шуточные стихи, басни и пародии, в которых выражено личное отношение автора к текущим событиям нынешнего високосного года.


Рекомендуем почитать
Другой барабанщик

Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.


МашКино

Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.


Сон Геродота

Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.


Рассказы с того света

В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.


Мой друг

Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.


Журнал «Испытание рассказом» — №7

Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.