Красная улица - [17]

Спиридон запоминал каждый жест, каждое слово Вани.

Как только ступили на первую торчинскую улицу, Ваня тихо сказал:

— Переходи на ту сторону и иди домой. Завтра встретимся с Каспруком в фольварке.

Спиридон увидел мать издали. Она вытряхивала у порога одеяло. Маленькая, худенькая, слабая… Острая боль пронзила сердце Спиридона. Он ускорил шаг, схватился за край одеяла:

— Мама, давайте вдвоем.

Мать вздрогнула, бросила одеяло и прильнула к Спиридону.

— Слышишь, — шептала, — чтобы больше никуда… ни шагу… Как-нибудь перебьемся… Только бы всем вместе…

— Ладно, мама. Ни на шаг…

Он не мог сказать матери, что это только начало. Начало яростной, страшной борьбы. В ней на чашу весов ставится самое дорогое — жизнь…

СНЕЖНАЯ КРЕПОСТЬ

Неожиданно сорвалась метель — будто ее сто лет держали в тюрьме. Ветер нес с неба целые свитки мокрого, липкого снега, в котором исчезло все: хаты, деревья, улицы, земля… Уже в пяти шагах стояла перед глазами белая подвижная пелена…

Два дня бушевала метель. А на третий вдруг затихла.

И когда Спиридон вышел утром на улицу, перед его глазами предстал совсем иной мир.

В чистом, звонком от мороза небе катилось ослепительным колесом солнце, из-под него выпархивала и дрожала в прозрачном воздухе радужная пыль. Снег вокруг сверкал тысячами крошечных зеркал, голоса далеко, свежо звучали.

Спиридон раздумывал, куда бы податься.

Партизаны в письме, которое принесли он и Ваня, просили надежных людей, оружие и… доктора. Оружием занялись Ваня, Чучка и Чичолик, людьми — Каспрук и Голембиевский, а Спиридону и Козиру поручили разыскать врача Бурца, который где-то прятался… Спиридон понимал, что всю надежду Каспрук возлагал на Козира, но тоже пошел на поиски — а вдруг кто-нибудь подскажет.

Но где теперь увидишь, чтобы люди собирались толпами и разговаривали между собой? Зря обошел пол-Торчина. Только немецкие приказы на заборах «переговариваются». Один велит немедленно сдать оружие. Второй — явиться всем коммунистам и комсомольцам на регистрацию. Третий — не прятать, «своевременно сдавать» немецким властям хлеб, молоко, мясо, яйца… И каждый приказ угрожает — «за неповиновение, за неисполнение, за саботаж» расстрел…

А что, если на рынок податься?

На рынке торговались вполголоса, все время оглядываясь, не угрожает ли облава… Денег не было — меняли продукты на одежду, обувь… Вернулся Спиридон с рынка ни с чем.

На следующий день он опять бродил по Торчину. Как же найти врача? Уж очень Спиридону хотелось опередить Степана Мироновича Козира.

Вышел на узенькую улочку. От нечего делать пошел по ней, задумался.

Его мысли перебил крик:

— Давай бей его!

Спиридон вздрогнул от внезапного крика и тут же понял — это мальчишки шумят. Ну-ка, что они там придумали?

Придя в конец улочки, он увидел большого снеговика в рваной соломенной шляпе, с палкой. Мальчишки яростно атаковали свою поделку.

Спиридон ускорил шаг, а когда до снеговика осталось несколько шагов, нагнулся, слепил увесистый снежок, прицелился и резко бросил. Снежок попал в шляпу. Она свалилась и полетела в снег.

Мальчишки не пришли от этого в восторг — рассердились. Самый большой из них — одного роста со Спиридоном, только тонкий, как жердь, — подошел к нему, воинственно спросил:

— Ты чего лезешь не в свою игру? Хочешь по морде схлопотать? Так мы можем!..

— Да вы не задирайтесь, ребята, — сказал дружелюбно Спиридон. — Я не нарочно. Если бы целился, не попал бы. А крепость вы умеете делать?

Ребята покачали головами:

— Нет. У нас не делают.

— Так давай сделаем! Вот и будет у нас настоящая война!..

Через минуту ребята уже катили комья снега.

Вскоре Спиридон вместе с младшими мальчишками атаковал снежную крепость, из которой их бомбардировали снежками длинный мальчишка с двумя приятелями.

Крепость была взята. Длинный мальчишка — звали его Савелком — держался рукой за глаз и говорил, что если бы снежок не попал ему в глаз, они бы ни за что не отдали крепость.

Спиридон, будто о чем-то вспомнив, схватился за голову.

— Ну, ребята, совсем заморочили вы мне голову. Меня же мама послала поискать врача. Брат заболел. Говорили, что где-то есть… доктор Бурц. Вы не слышали о нем?

Никто не слышал.

— Так, может, расспросите?.. Я завтра приду.

— Ладно, — пообещал Савелко. — Только ты приходи… Завтра пойдем драться снежками с хлопцами из Журибедовки.

На следующий день Савелко отвел Спиридона в сторонку, зашептал на ухо:

— Доктор прячется на хуторе Уляники, у Матея Бузюка. Только он не пойдет к твоему брату, его полицаи и немцы ищут, убить хотят.

Спиридон вздохнул:

— Тогда зачем я его ищу? Пойду-ка я к ветеринару. Хоть и конский, но все же доктор…

«МАМА РОДНАЯ»

И снова перед Спиридоном раскинулись дороги, теперь уже заснеженные, снова зашумели над головой леса, затрещал под ногами ломкий снег… Он вел врача до села Доросинь, где Ваня в первый поход к партизанам «обновил» квартиру. Врач кутался в старый полушубок, из-под большой шапки только нос выглядывал. Бурца знал весь район, поэтому Каспрук приказал Спиридону обходить села, даже хутора…

Миновали село со странным названием Березодеры. Наступал тихий вечер, подмораживало. Путники присели под стожком сена у края большой поляны передохнуть и подкрепиться…