Красная петля - [70]
Нервничая, я перечитал еще несколько газетных вырезок, что-то о ядерной контрабанде, какая-то псевдонаучная муть, правительственные доклады, статистика, гипотезы и бесчисленные статейки Джека. В основном его блеф.
Я бродил по спальне, открывал ящики, которые не должен был трогать. В верхнем ящике секретера обнаружилась кассета с лингафонным курсом русского и блокнот, запечатлевший ее упражнения в кириллице. Я почувствовал, будто нечаянно сунул руку в чужую душу, в ее душу. Она учила русский, но никогда об этом не рассказывала. Крупный неровный почерк, старания вывести русские буквы растрогали меня больше, чем что-либо в ней. Чего еще я не знаю? Мы жили вместе уже полтора года, а знакомы были гораздо дольше. Я наткнулся на снимок отца Максин, неулыбчивого мужчины в пожарной форме, отложил его. Фотографий матери не было.
Я вернулся к папкам и изучил график, посвященный бомбам. Чушь собачья.
Но я знал, что у людей на уме. Мы с Максин говорили об этом, потому что данная тема обсуждалась у нее на работе. Мы смеялись над пресловутыми ядерными чемоданами. Люди воображали себе миниатюрную серебристую ракетку с маленькой ядерной боеголовкой, запрятанную в старомодный чемодан из коричневой кожи, с лямками и ручками, чемодан из фильмов Хичкока, с яркими цветными наклейками: «Отель Ритц, Париж», или «Восточный экспресс, Стамбул», или «Гостиница Националу Москва». Открываешь чемодан, и – опля! – из него выскакивает крохотная ракетка, и игрушечный огненный шарик накрывает 34-ю улицу, или Таймс-сквер, или Уолл-стрит, и карликовый ядерный грибок вырастает над Манхэттеном, как в фильме «Терминатор-3» и поднимается ужасный вихрь, сметающий все живое. Я знал, что именно так люди и думают; я и сам так думал, пока не довелось поработать с таким делом.
Ядерные чемоданы. Радиоактивная дрянь – обогащенный уран, плутоний, бериллий, цезий – обычно поставлялась каким-нибудь горемычным бедолагой, которому не платили месяцами, и он выносил ее в кастрюле со своего ядерного комбината в России. В русской провинции люди голодали; старики мерзли без отопления; ученым не платили жалованья, не оставляя выбора. А жулики вывозили эту дрянь оттуда.
Американские порты – сплошная дыра, через них можно протащить что угодно. Обычно радиоактивное дерьмо провозили среди индонезийских предметов искусства или украинских скатертей. Эти вещества под видом запчастей или игровых автоматов могли переправить через Германию на юг – в Ирак, Иран, Сирию. Я видел один такой контейнер с цезием. Свинцовый, с облупившейся желтой краской, он был похож на дешевый термос, только очень тяжелый.
И вовсе не нужна атомная бомба, это и ребенку понятно. Достаточно раздобыть радиоактивные материалы и нехитрые приспособления – детонатор, часовой механизм от будильника – и соединить это все с обычной взрывчаткой. Разместить на борту корабля, самолета или даже в поезде метро. Вдарить по Торговому центру – и получится боеголовка похлеще любой из захороненных в Вайоминге. Всему живому крышка, говорил один мой друг.
Тысячи людей потекут по Бродвею, несчастные с осунувшимися лицами, с отслаивающейся кожей, умирающие на ходу, тысячи и тысячи, и никто в госпитале Сент-Винсент не будет знать, что делать.
Джек описывал все это с явной страстью. Не то чтобы никто больше не писал на эту тему, но Джек был просто одержим. Он живописал столь яркие сцены, что волосы становились дыбом. Там были вырезки из его статей в лонг-айлендских газетах и бруклинской желтой прессе, а также перепечатки в зарубежных газетах и журналах.
Он пахал эту ниву уже много лет, консультировался с медиками, инженерами, специалистами по оружию, даже подсчитал число будущих смертей. За сухими данными чувствовалось, что он просто болен этой темой и, куда бы он ни ехал, о чем бы ни писал, всюду выискивал возможные источники радиоактивных материалов. Писал о людях, таскавших эту дрянь со Среднего Востока через Центральную Европу; иные из них – проститутки, работавшие курьерами неосознанно, они просто перевозили контейнеры в своем багаже. Кто-то зарабатывал рак. Несколько человек умерли от облучения.
Наверное, так это и выглядело: Джек сидит за компьютером в своем доме, похожем на черствую буханку, и предрекает конец света.
Оружие массового уничтожения. Джек увлекся им чуть ли не раньше появления самого термина. Он участвовал во всех конференциях, выступал в университетах.
Несколько часов подряд я читал материалы, собранные Сидом, продирался через них, пытаясь уловить суть, опасаясь, что конца-края этому не будет. Что же такое знал Сид, ради чего Джек вынужден был убить его?
Теперь на полу квартиры Максин разлилось бумажное море. Последствия снегопада. Пурга. У меня ум за разум заходил. Заткнись, приказывал я себе, читай. Поторопись.
Я попытался представить, как Сид бережно вырезает заметки из газет, распечатывает статьи из Интернета, сшивает их, сцепляет скрепками, надписывает ярлыки. В его пристанище не было телевизора. Не люблю шума, говорил он. Сид предпочитал те новости, которые можно перечитывать.
